Марко, учитель истории, каждое утро толкает заедающую дверь учительской, пока Алессия, математик с вечным кашлем от меловой пыли, разливает кофе в треснутые кружки. В углу Лука, физрук в потёртом свитере, договаривается по телефону с местным кафе о скидке для учителей: «Да ладно, Роза, мы же каждый вторник заказываем твои корзиночки». На третьем этаже Джулия, завуч с тугой пучок седых волос,
Грузовик с коробками и старой мебелью застрял на повороте возле площади Санта-Мария. Боб, в потёртой кожаной куртке, спорил с водителем: **«Ты сказал, знаешь все переулки!»** Мэрис тем временем разгружала чемоданы у дома с треснувшими ставнями, поправляя очки, заляпанные дождевыми каплями. Через час сосед Лука, владелец винного погребка, принёс бутыль красного и протянул Бобу гаечный ключ:
В старом квартале Рима Лука, 22-летний бармен с татуировкой якоря на запястье, каждый вечер вытирал стойку *Caffè del Moro*, пока мимо витрины не проходила София — рыжеволосая танцовщица из подпольной студии за рынком Кампо-де-Фьори. «Опять сигареты забыла?» — бросил он, протягивая пачку Marlboro, которую она оставила накануне. Она смеялась, доставая из рюкзака потёртые пуанты: «Сегодня
Марко Валли, комиссар полиции из Турина, в пятницу утром находит в кармане пиджака смятый чек из бара *Al Confine*. Его напарница, Елена Коста, сицилийка с резким акцентом, уже ждет у патрульной машины, разглядывая граффити на стене гаража. "Ты даже не пытаешься понять, как они живут", — бросает она, когда Марко отмахивается от уличного торговца, предлагающего поддельные паспорта. Он
Микеле, механик из туринской автомастерской на via Cernaia, обнаруживает в кармане старой куртки жены, Элены, чек из ресторана, где они не были. Она работает в муниципальной библиотеке, ремонтирует корешки книг клеем ПВА, а по вечерам учит испанский по подкастам. «Кому ты звонила в три ночи?» — спрашивает он, перебирая вилки в ящике стола. Элена молчит, вытирает тряпкой разлитый на столе чай.
Марко, 35 лет, сидит в переполненной камере неаполитанской тюрьмы за кражу мотоцикла и разбитую витрину пекарни. Его сокамерник Лука, бывший механик с татуировкой Богоматери на предплечье, неделю ковыряет цемент между кирпичами под раковиной. «Тут воняет рыбой, как в порту в пятницу утром», — бормочет Марко, протискиваясь в лаз. Они выползают в канализационный тоннель, но вместо выхода к мусорным
Марио Франчезе, 23 года, таскает ящики с кальмарами на рынке Палермо. Отец, Сальваторе, ворчит за стойкой: *«Ты думаешь, море само в сети заплывает? Кому-то надо платить, даже если рыба воняет»*. По вечерам Марио заходит в бар *«Сан-Лука»* — потрепанные стулья, лимончелло в гранёных стаканах. Там болтает с Винченцо, кузеном, который развозит сигареты на ржавом «Фиат 127». *«Слушай, завтра в порту
Либеро Грасси, 19 лет, мотается между портовым складом в Палермо и крохотной квартиркой в районе Альбергерия. Утром разгружает ящики с треской — рыбий запах въелся в кожу, оттирает лимоном перед свиданиями. Вечерами рисует граффити на заброшенном заводе за via dei Benedettini, пряча баллончики в рюкзак с дыркой на молнии. «Опять полиция звонила, — орёт отец за завтраком, стуча кружкой по
Лиза, рыжеволосая библиотекарша из Болоньи, каждое утро покупает *cornetti* в пекарне на углу via delle Moline. Там же, среди запаха миндальной муки и жареного кофе, она сталкивается с Лукой — водителем грузовика, который везёт ящики с керамикой из Фаэнцы. Он роняет пачку сигарет «Мальборо», она наступает на неё: «Извините, я…» — «Не бери в голову, эти штуки всё равно убивают». Через неделю он
Лука, 24-летний скульптор из Рима, снимал комнату в старом доме на Oranienstraße в Берлине. Его сосед, Эрих, 31 год, инженер-аутист, собирал на кухне модели поездов из деталей, найденных на блошином рынке Mauerpark. После полуночи Лука, разминая глину с запахом сырой земли, спросил: «Почему тебя раздражает, если чашка стоит не по центру стола?» — «Потому что это нелогично», — ответил Эрих, не
Козимо вскидывает дробовик, ствол упирается в потрескавшуюся штукатурку сарая. За окном — сицилийские холмы, выжженные августовским солнцем. «Ты совсем крышей поехал, — Стефано щелкает зажигалкой, сигаретный дым смешивается с запахом овечьего навоза. — Папаша завещал *обеим*: и тебе с твоей слепотой, и мне с долгами». Старший брат тычет пальцем в желтый конверт на столе — там результаты
Марко, бывший инженер из Турина, после аварии на мотоцикле перестал восприниматься окружающими — голос не слышат, взгляд скользит мимо. Он снимает комнату в старом доме на via Cernaia, где окна заклеены газетами от света. Каждое утро записывает наблюдения на диктофон: *«Полицейские у кафе «Гарибальди» снова брали взятки… Паоло, владелец, передал конверт»*. Врач в клинике Сан-Луиджи, просматривая