Знаешь, история эта — как тот самый неаполитанский кофе, который сначала горчит, а потом бьёт в голову. Жил-был один типичный пройдоха, Саза Йовине. Ну тот, который из кожи вон лезет, чтобы за квартиру заплатить, а вместо работы юлит, как уж на сковородке: прикидывался адвокатом, клянчил деньги у лохов — в общем, классика жанра. Но жизнь-то, как всегда, подкидывает сюрпризы, когда не ждёшь.
Представь: живешь себе тихонько тридцать лет после всей этой мясорубки войны, ладишь с бензоколонкой, ржавые гайки крутишь — и тут бац! Мимо пролетает лимузин, стекло опускается, а там… Да ты ж их знаешь! Те самые рожи из прошлого, с которыми когда-то фашистские марши топтали. Паванати, Россетти — один теперь комиссар, другой сенатор, тьфу ты. Воротники белые, а глаза всё те же — холодные, как в
Знаешь, есть такой старый фильм — три истории в одном, как коробка конфет с сюрпризом. В первой — классика жанра: хитрый пройдоха Элиа подрабатывает официантом на званом ужине. И тут выясняется, что хозяин дома с женой буквально готовы друг друга придушить. Ну и наш герой, конечно, не упускает шанса подсуетиться: "За скромную плату решу ваши супружеские проблемы, месье!" Интересно, он
Ох, представляешь: героиня вляпывается в историю, где сердце разрывается между двумя парнями. И ведь не просто вздыхает украдкой — нет, она жонглирует ими так ловко, что сама, наверное, удивляется! Ну типа: сегодня романтичный поэт с гитарой, завтра брутальный тип на мотоцикле — и ни капли угрызений совести. Честно, я бы с ума сошла от такой карусели, а она — хоть бы хны! Но фишка в том, что
Знаешь, представляешь тихую католическую обитель, где из учеников — только парни, а из развлечений — молитвы да латынь? И тут бац — появляется она. Моника. Молодая учительница английского, от которой даже святые мощи в часовне, кажется, зашевелились. Улыбка — как первый луч солнца после исповеди, а походка... Ну ты понял. В общаге сразу переполох: первокурсники запинаются на лестницах, профессора
Знаешь, есть такие фильмы, которые не просто показывают войну — они вцепляются тебе в душу когтями. Вот смотришь, как обычные семьи, там, немцы и американцы, живут своей жизнью: пацаны гоняют мяч во дворе, отцы смеются за ужином... А потом гром грянет — и их всех швыряет в мясорубку. И самое жуткое, что эти парнишки, которые ещё вчера пинали консервные банки, теперь целится друг в друга через
Знаешь, есть один фильм, который меня всегда поражал своей дикой смесью абсурда и истории. Представь: Германия, вот эта вся жуть с коричневыми рубашками и толпами, орущими «зиг хай» — но это же комедия! Да ещё какая. Сюжет в двух словах: братья-близнецы, ну прямо как Инь и Ян. Один — фокусник при Гитлере, вертится вокруг него, как шут гороховый в мундире. Другой — бомбист-анархист, который
Знаешь, представляешь — 1944 год, Франция. Война уже вовсю бурлит, а тут по разбитой дороге тащат колонну с этакими «избранными» — военными преступниками. Ну, типа, не пойми какими героями: воры, убийцы, те, кто с поля боя смылся... Вообщем, компания — хоть в музей криминала сдавай. А в центре всего этого цирка — лейтенант Егер, который, видимо, считал приказы «рекомендациями к прочтению», да
Знаешь, иногда смотрю на все эти истории про отпуск и думаю — а мы вообще понимаем, что такое отдых? Вот смотри: три истории, смешные до колик, но в каждой — такой знакомый абсурд. Первая — про этого Энрико, который, нагулявшись вдоволь, вдруг решил: "Все, теперь буду примерным мужем на вилле!" Только жена Джулиана, видимо, решила: "Не, дорогой, так скучно". И подкидывает ему
Вот история про Анжелу — красотку, у которой папа в том же лицее законы физики преподает. Ну, думаешь, жизнь малина? Как бы не так! Жених у неё, Тонино, вроде симпатяга, но мозгов — кот наплакал. Девчонка ему верна, как собака, а он... Ой, лучше не спрашивай, что вытворяет за её спиной. Когда правда всплыла, я б на её месте, наверное, всю посуду в доме перебила — но нет, наша героиня круче:
Представь: тихие итальянские холмы, солнце льётся сквозь кипарисы… И тут — бац! — по этим идиллическим дорогам несётся какой-то раненый чувак, за ним гонятся, камера дёргается, сердце в пятки. Думаешь: "Ну, классический триллер, щас будет стрельба и драмы". Ан нет! Всё это только приманка. А потом начинается такое… Главный тип, этот беглец, сталкивается с Симоной — девочкой лет
Представь себе стареющего комедианта, этакого вечного балагура, который даже в доме престарелых не может усидеть на месте — ну знаешь, типа тех дедушек, что вечно подкалывают медсестёр и смешат бабулек варениками с перцем. Вот этот тип, Уго, а по кличке Пиккио (Дятел, ясное дело — он же трещит без остановки!), вдруг втрескивается в горничную Ренату. Девчонку лет двадцати, которая разносит супы по