Шива, худощавый парень в выцветшей курте, каждое утро таскает дрова к погребальным кострам на Маникарника-гхат. Его отец, Вишванат, с обвисшими щеками и вечно хриплым голосом, командует: «Пепел в урну, воду — на восток, не перепутай». Однажды Шива натыкается на Лейлу, которая снимает на зеркальный фотоаппарат глиняные чаши с лепестками. «Вы здесь работаете?» — спрашивает она, поправляя шарф,
Шивика, слепая с рождения, живет с бабушкой Аммой в домике с треснувшими стенами на окраине Раджпура. Каждое утро она месит тесто для чапати, считая щели на глиняном полу, пока Амма ворчит: «Опять руки в муке, а клиенты ждут — массаж делать надо». К вечеру Шивика разминает плечи старикам из округи, запоминая шрамы и родинки вместо лиц. Однажды Антара, сын аптекаря, приносит корзину манго и
Сурбихи, учительница начальных классов в муниципальной школе Дели, каждое утро протирала меловую доску тряпкой с запахом старой шерсти. После уроков она задерживалась в классе, исправляя ошибки в тетрадях с обложками, порванными на уголках. «Опять Раджеш перепутал умножение и деление», — бормотала она, обмакивая ручку в чернила. Дома мать, Мридула, выкладывала на стол лепешки роти, приговаривая:
Арджун, инженер-эколог из Мумбаи, каждое утро объезжает на потёртом байке трущобы возле завода «Шакти Кемикалз», замеряя уровень токсинов в лужах. Его сестра Мира, учительница в муниципальной школе, находит в старом учебнике записку от умершего отца: «Слив в реку идёт через восточный коллектор. Предупреди Рамешвара». По вечерам они сидят на кухне, разбирая квитанции за воду — счётчик в их
Даниш, парень из Дели, подрабатывает в пятизвездочном отеле уборщиком. Его коллега Шиули, практикантка из цветочного магазина, каждое утро меняет букеты в номерах. Они почти не общаются, пока однажды она не роняет ножницы: «Подожди, там герань осыпалась…» — бормочет она, собирая лепестки. Через три дня Шиули попадает под грузовик, возвращаясь с ночной смены. Врачи говорят, что кома может длиться
Адитья, 23-летний механик из переулков Мумбаи, чинил разбитый скутер, когда в кармане старой куртки отца нашел письмо с печатью из Джайсалмера. Запах машинного масла смешивался с ароматом жареных самос с ларька через дорогу. *"Ты не наш кровь",* — мать вытерла руки о сари, когда он показал ей пожелтевший листок. *"Твой настоящий отец бросил нас, когда тебе было три месяца. Уходил с
Раджеш Шарма, 23 года, снимает комнату в Ченнаи рядом с вокзалом Эгмор. По утрам он развозит молоко на потрепанном велосипеде, считая рупии в кармане застиранных джинсов. Вечерами пишет код на стареньком ноутбуке, пока соседский ребенок стучит палкой по решетке окна. «Завтра экзамен по алгоритмам, — бормочет он, поправляя очки, — а я даже зачетку оплатить не могу». В университетской столовой его
В Мумбаи, в переулке заваленном коробками от *пани-пури*, 19-летняя Пратима Шарма штопает джинсы под треск старой машинки *Usha*. Отец, автослесарь с масляными пальцами, бросает: «*Ладки портнихой не становятся. Выучись на врача — семье поможет*». Она крадёт обрезки сари из мастерской тёти Малини, шьёт платье с вышивкой *пейсли* для соседки-студентки. «*500 рупий, — шепчет та, пряча свёрток под
Мумбаи, район Дадар. Аша, 17 лет, таскает мешки с куркумой на рынке «Лалбаг», пока отец, Раджеш, разгружает контейнеры в порту. Каждый вечер она пробирается через гудящие переулки к кафе «Мама-Миа», где её друг Викрам в заляпанном фартуке оставляет под столиком стаканчик масала-чая. «Опять репетиция?» — бросает он, вытирая пот со лба. Аша кивает, пряча в рюкзак потрёпанный микрофон из ломбарда на
Рави, 27 лет, грузчик с рынка в Мумбаи, обнаруживает, что его младшая сестра Лила подсела на обезболивающие после аварии с авторикшей. Он теряет работу, когда случайно роняет ящик с медикаментами из-за дрожи в руках — последствия ночных смен. В тот же день Лила исчезает, оставив записку: *«Прости, я не могу дышать здесь»*. Рави находит под её кроватью пустые блистеры «Релаксофарм» и адрес аптеки
В деревне, затерянной в дождях, Винрао и его мать живут в полуразрушенном особняке Хавдера. Мать, в потёртом сари, каждый вечер шепчет: *«Не лезь в комнату наверху, там спит Прабабка — та, что кормила богиню Тумбад»*. Но Винрао, протиснувшись через трещину в стене, находит под полом ржавую лопату и гнилые верёвки. С братом-инвалидом, Падманабхой, они роют глиняный туннель к колодцу, где, по
Виджай Патхак, инспектор из участка в Дарави, целыми днями рылся в бумагах и допрашивал уличных торговцев. Его кабинет завален папками с делами о кражах золотых цепочек и поддельных лекарствах. Однажды, разбирая жалобу на пропажу подростка из семьи ткачей, он заметил, что мать мальчика нервно теребила край сари с вышитыми павлинами. «Вы сказали, он ушёл за водой? А ведро осталось дома?» — спросил