В Мумбаи, на переполненных рынках Колобы, братья Арджун и Викрам Патель торгуют специями, прикрывая нелегальные поставки оружия. Арджун, в потёртой кожаной куртке, каждый вечер пересчитывает рупии в конторе над автомастерской, пока Викрам договаривается с контрабандистами в порту. «Если полиция начнёт копать, они найдут сначала тебя, а не меня», — бросает Викрам, разливая чай в жестяные стаканы.
Раджив, 28-летний механик из переулков Калькутты, каждый вечер замыкает ржавые ворота мастерской «Три колеса», вытирая ладони о засаленную куртку. Его младшая сестра Прия, студентка-медик, ворчит за ужином: *«Тебе бы вместо старых моторов девушку найти — мама уже внуков просит»*. Но Раджив молчит, пряча под кроватью блокнот с чертежами: по ночам он собирает устройство из списанных таксометров,
Адитья, 19 лет, тайком клеит на стены муниципального офиса в Раджархате распечатанные списки с именами чиновников и суммами взяток. Его мобильник трещит — мать звонит, требует вернуться до комендантского часа: «Опять с этими бунтарями шатаешься? Папаша вкалывает на заводе, а ты…» Он отключает звук, замечает в переулке девчонку в потертом сари — Мира, 17, дочь уличного цирюльника, перепродает
Рави, владелец чайной лавки в деревне Кодамбакам, заметил синие огни над рисовыми полями, пока замешивал тесто для доса. «Смотри, Мира!» — крикнул он соседке, протирая руки о засаленный фартук. Мира, студентка-биолог из Пуны, в тот момент копалась в пробах почвы возле высохшего колодца. Её приборы зафиксировали аномальный уровень радиации, но она списала это на сломанный датчик. Тем временем
Анита Шарма, 24 года, работает официанткой в забегаловке «Чайная чашка» в переулке возле рынка Лалитабад. Каждое утро она протирает липкие столики тряпкой с запахом старого масла, пока Мохаббат Сингх, 28, местный диджей с татуировкой *"Ek Pal Ka Jeena"* на запястье, заказывает черный кофе и жалуется на громкий гудение холодильника. «Ты бы лучше музыку включал, чем ворчал», — бросает
В Мумбаи 17-летний Арджун Патель подрабатывает водилом на стареньком скутере Bajaj. Однажды он подвозит пожилую женщину в сари с корзиной манго — оказывается, она забыла кошелек. *«Заплатишь потом, тетя-джи, адрес оставь»,* — машет он рукой, вытирая пот со лба тряпкой. На следующий день у двери его хаотичной квартирки в Чандни-Чоук появляется девушка в потертых джинсах — внучка той самой старухи,
В Мумбаи 19-летняя Прия Шарма тайком подает заявку на телешоу после ссоры с отцом, который грозится продать их крохотный магазин сари в районе Бхандари. Она шьет платье из обрезков парчи, украденных со свадебного заказа тети-манипуляторши Мриналини. В автобусе № 214 Прия сталкивается с Аишей Капур — дочерью политика, которая прячет контактные линзы в коробке от *расгуллы*, чтобы строгий брат не
Кристина, которую все зовут Кришти, живет с отцом-водителем авторикши и младшей сестрой в двухкомнатной хрущевке на окраине Ченнаи. По утрам она помогает отцу чинить проколотые шины, заваривает чай с кардамоном в жестяном чайнике, а потом бежит в колледж, где зубрит формулы по химии. Ее подруга Прия постоянно твердит: *«Брось эту лабуду, пошли на кастинг для рекламы мыла — заплатят пять тысяч!»*,
В Мумбаи студентка-архитектор Арадхия Шарма находит в рюкзаке отца, таксиста, справку о выселении из их хрущевки в Дхарави. За окном — запах жареных самос и гудки машин. «Почему молчишь?» — тычет она в бумагу. Отец, Раджеш, мнет тюбетейку: «Судьба, дочка. Куда нам против корпораций?» Арадхия срывает со стены чертеж микрорайона-призрака «Golden Life», строящегося на месте их квартала. На митинге у
В маленькой деревне под Лудхияной 16-летний Арджун копается в обгоревшем доме, вытаскивая из-под балки семейную фотографию в треснувшей рамке. Его сестра Мира, 14, в порванном сари цвета индиго, хрипит: *«Дождь сожжёт легкие, если останемся»* — и суёт в холщовую сумку глиняный кувшин, три картофелины. Они идут вдоль железной дороги, где на рельсах застрял поезд с выбитыми окнами: внутри женщины в
Викрам, менеджер в ломбарде на окраине Нави Мумбаи, каждое утро прятал конверты с наличными под половицей в кухне. Его жена Аша, учительница младших классов, заметила пропажу золотого браслета из приданого, но молчала — вчера Викрам принес лекарства для их дочери Мэри, у которой обострилась астма. «Ты опять брал деньги у Гопи-бхаи?» — спросила она, разливая чай, когда в окно въехал кирпич с
В деревне Нандипур, затерянной между рисовыми полями и высохшими холмами, 17-летний Вирай копался в развалинах старого храма Шивы. Нашел бронзовый амулет с треснувшим глазом бога — поднял, услышал шепот: *«Три ночи до полнолуния…»*. В тот же вечер его соседка Мира, стирающая сари в мутной воде Кальяни, показала на синяки на плечах — следы от рук отца-пьяницы. "Сбежим в город, пока не