Адитья, парень из задыхающегося мумбайского района, таскает на работу старый термос с чаем, заваренным с кардамоном. Его мать кашляет за тонкой стенкой, пока он вколачивает цифры в колл-центре. Отец, Раджеш, бьет кулаком по столу: *"Сколько можно обещать? Лекарства дорожают, а ты тут как собака на шелковой подушке сидишь!"* По вечерам Адитья считает рупии на балконе, заваленном
Варанаси, рассвет. Арадхья, 19 лет, мешает металлическим ковшом чай масала в крохотной лавке у Дашашвамедх-гхата. На столе — треснувшая глиняная чашка с остатками куркумы, купюра в 50 рупий под камнем. «Ты опять не спала?» — Викрам, её сосед по общежитию, разворачивает газету с заголовком о поджогах в трущобах. Арадхья прячет обожжённые ладони под фартуком: после инцидента на рынке Чоук, где она
Рави, 24 года, водитель грузовика с потёртым рулем, каждое утро возит чайные листья с плантаций Маунт-Абу на фабрику в Удайпур. Его маршрут преграждает Амиша, 22 года, дочь владельца земли в простом хлопковом сари, требующая повысить арендную плату: «Если не 15%, завтра твои мешки сгорят у дороги». Пока они спорят, дождь заливает грузовик, смешивая запах мокрой земли и чайной пыли. Рави крадёт у
Раджав, 28-летний разнорабочий из переулков Мумбаи, таскает мешки с рисом в семейную чайную «Ганга». Его младшая сестра Амиша, 19, в рваных джинсах и с синей прядью в волосах, спорит с ним утром: «Зачем мне твой старый браслет? Это же не 2005-й!» Она сбегает на лекцию в колледж, оставив на столе недоеденный *паратху*. Раджав замечает в углу кухни её дневник с наклейкой «Feminist» — опечатка
В старом районе Дадара, заваленном пластиковыми стаканами от чая, Рави Капур, 23-летний констебль с потёртым блокнотом в руке, осматривает разбитую витрину ювелирной лавки «Ганга Трейд». Хозяин, толстый Сетх Джайн в мяной курте, тычет пальцем в грудь полицейскому: «Золото? Да тут хоть серебро не украли! Взяли коробку с гвоздями для пуджи!» На следующий день Мира Шарма, студентка журфака, снимает
Джерри, 17 лет, живет в переулке возле Сассун-Док в Мумбаи. Его отец Арджун чинит рыбацкие сети на веранде, заваленной катушками и пахнущей тухлой креветкой. Каждое утро Джерри помогает разгружать корзины с сардинами, но прячет в кармане потрепанный учебник по алгоритмам. «Книги не наполнят желудки», — ворчит Арджун, когда замечает, как сын считает проценты на обрывке газеты. Джерри молчит,
**Первый абзац:** Джагги, 19 лет, торчит в крохотной мастерской по ремонту телефонов на задворках рынка Лали Базар в Дели. Каждый день он чинит экраны, ворчит на клиентов, которые торгуются из-за 50 рупий, а вечером покупает чай у Риту — девчонки с лотка напротив. «Эй, Джагги, опять не спишь?» — смеется она, протягивая стаканчик. Он морщится: вчера отец снова исчез, оставив в ящике стола обрывок
В Раджагрихе, городе с узкими улочками, где продавцы куркумы спорят с ткачами из-за места под солнцем, царь Бимбисара спорит с братом Девадаттой у резного трона. «Ты разрешил торговцам-грекам селиться у реки. Они принесут чужих богов», — бросает Девадатта, сжимая рукоять кинжала за поясом. Бимбисара, поправляя золотую повязку на лбу, усмехается: «Их монеты толще твоих страхов». Тем временем
Авинаш копался в старом сундуке на чердаке, пролистывая потрепанные тетради отца, когда нашел конверт с выцветшими фотографиями. Рядом валялся ключ от склада в порту Ченнаи, о котором он не слышал. «Зачем отец хранил это?» — спросил он у сестры Прии, пока та резала овощи на кухне, запах куркумы смешивался с дымом от дровяной печи. Мридула, его жена, случайно подслушала на рынке разговор
В Мумбаи, на переполненном рынке Чандни-Човк, 19-летний Адитья Шарма торгует специями из тележки отца. По вечерам он тайком рисует граффити на стенах трущоб Дхарави, изображая лица соседей: старуху Малику, продающую браслеты из битого стекла, мальчишку-попрошайку Раджу с перебинтованной ногой. «Ты что, Пикассо в гетто?» — смеётся его сестра Прия, застигая его с баллончиком у ржавого водопровода.
В Мумбаи 18-летний Арджун Патил таскает цементные мешки на стройке пятиэтажки возле рынка Кроуфорд. Каждый день он проходит мимо лавки с дешевыми сандалями, где хозяин-сикх ворчит: *«Ты опять грязью тропинку засыпал!»*. Дома в ветхом чале Арджун чинит сломанный вентилятор проволокой, пока его младшая сестра Мира переписывает конспекты одноклассницы за 50 рупий — чернила размазываются от пота.
Раджа вернулся в Гокарну после пяти лет работы на стройках Мумбаи. Сестра Мира встретила его на вокзале с гирляндой из жасмина — запах напомнил о детских ритуалах у костра. «*Компания «Старлайт» снова предлагает продать участок у храма*, — прошептала она, пока они шли мимо ларьков с самосой. На кухне дяди Викрама, разливая чай с кардамоном, Раджа нашел старые фотографии отца: тот стоял с факелом