Арджун, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро моет старый Royal Enfield возле лачуги в переулке Мумбаи. Его сестра Прия ворчит, вытирая со стола крошки после завтрака: «Опять на поиски? Папа десять лет назад исчез — ты думаешь, записка с координатами храма в Гоа что-то изменит?» В ящике комода под стопкой сари лежит карта с пометками красным маркером — Арджун тайно выменил её у рыбака в
Радхика, 19 лет, каждое утро пробирается через толпу на автовокзале Ченнаи, чтобы успеть на автобус до колледжа. Её рюкзак вечно зацепляется за ручки сидений, а сумка с ланчем — домашние паратхи с картошкой — пахнет так, что соседи по ряду оборачиваются. Отец, автомеханик Шекхар, против её переезда в Мумбаи: *«Там тебя съедят, как птенца»,* — бормочет он, чиня двигатель старого скутера. В
Викрам Каннайирам, агент CBI с потёртым кожаным портфелем, разбирает дело о поддельных антибиотиках в Ченнаи. Его напарник Пракаш, вечно жующий бетель, находит связь между смертями пациентов и аптекой «Лакшми Медикалс» возле рынка Коямпеду. В пыльном офисе с гулом вентилятора Викрам допрашивает владельца аптеки — тот бормочет про «поставки из Гуджарата», но ночью его находят в канализационном
Арджун, худощавый парень с шрамом на левой щеке, патрулирует границу тигрового заповедника в Раджастане. Его хижина из глины и соломы стоит у высохшего русла реки — вечером он чистит ружьё отца, погибшего в перестрелке с браконьерами пять лет назад. «Ты спишь с открытыми глазами, как шакал», — ворчит мать, разливая чай в потёртые стаканы. В городе Джайпур его напарник Гаурав, коренастый весельчак
В Мумбаи 17-летняя Айяна, дочь продавца специй, находит в коробке с куркумой потрёпанный манускрипт на санскрите. Её сосед Раджив, студент-историк с поцарапанными очками, расшифровывает фразу *«Тот, кто разгадает нити гнева Индры, обретёт дождь из пепла»*. За чашкой чая с имбирём они спорят: «Это метафора климатического оружия?» — тычет в текст Раджив, пока за окном таксист ругается с велорикшей,
Радхика, 22 года, каждое утро протирает прилавок в чайной лавке «Махарадж» на рынке Кроуфорд в Мумбаи. Её младший брат Виджай вечно опаздывает в колледж, оставляя на столе недоеденные паратхи с картошкой. В четверг, когда дождь залил переулки с граффити в виде слонов, к лавке подошел Ритик — парень в потертой кожаной куртке, ремонтирующий старые радиоприемники. «Твой чай слаще, чем у тети Шобхи
Гаури Шарма, 28-летний резидент из Мумбаи, каждое утро пробирается через пробки на стареньком скутере, чтобы успеть к обходу в больнице «Шанти Нагар». В её рюкзаке, помимо стетоскопа, всегда лежит ланч-бокс с остывшими паратхами от матери. В палате №4 лежит 10-летний Авик с запущенным аппендицитом — отец мальчика, разнорабочий Рави, умоляет не переводить ребёнка в платное отделение:
Гангараджу, с шрамом над левой бровью, возвращается в деревню Паллампаду после пяти лет в тюрьме Ченнаи. Его младшая сестра Лакшми, продающая цветы у храма Венкатешвары, первая замечает его на автобусной остановке. "Ты обещал не связываться с Раманой снова", — шепчет она, поправляя гирлянду жасмина. Но Рамана, владелец рисовой мельницы, уже успел скупить земли соседей. В лавке чая на
Раджеш, 32 года, механик из переулков Дадара, обнаружил в ящике с инструментами пачку денег и самодельную бомбу. Его сестра Прия, медсестра в муниципальной клинике, застала его за осмотром устройств: "Это твои?" — спросила она, поправляя сари, запачканное йодом. "Нет. Кто-то подкинул, пока я чинил рикшу Мансукхбая", — ответил Раджеш, вытирая ладони о засаленную тряпку. В тот
Араван, парень в выцветшей рубашке, вернулся в Кумарапатти после смерти отца. Деревня пахла жареным кардамоном и гниющими водорослями. В старом маяке, где теперь жил, он нашел коробку с ржавыми ключами и картой, испещренной отметками отца: «Ищи под третьей ступенью» было нацарапано синими чернилами. На рынке Мридула, дочь аптекаря, толкала его плечом: «Твой старик неделями сидел у развалин храма,
В старом цирке-шапито на окраине Мумбаи 17-летняя Мира Шарма чинит рваный брезент палатки, пока её старший брат Аджай тренирует бенгальского тигра. Запах жареных самос из ларька соседки смешивается с пылью от арены. «Ты снова забыл покормить Раджу?» — бросает Мира, замечая, как тигр вяло переступает лапами. Аджай отмахивается: «Сам съел его порцию. Вчера зрителей было три человека — где взять
В небольшой деревне Виджаяпура подросток Арджун ковыряется в старых свитках под присмотром слепой старухи-учительницы Ганги. Он собирает металлолом на заброшенной свалке за храмом Шивы — меняет его на монеты у кузнеца Дхрува, чтобы купить рисовую муку для младшей сестры Лалиты. «Опять в царапинах? — ворчит Ганга, щупая его ладонь. — Мечом рубить научись, а не как шакал зубами рвать». По ночам