Амит, худощавый паренёк в выцветшей рубашке, каждое утро пробирался через заросли сахарного тростника к полуразрушенной школе. Там его ждала Прия — она носила стеклянные браслеты, доставшиеся от бабушки, и вечно спорила с учителем географии: «Почему в учебниках нет карты *нашей* реки?» Заброшенный храм с облупившимися слонами на стенах стал их тайной мастерской — смешивали краски из куркумы и
Викрам, 27-летний автомеханик из переулка возле рынка в Мумбаи, копался в ящике с ржавыми инструментами в гараже отца. В углу, под промасленной тряпкой, он нашёл потёртую кожаную маску с треснувшим позолоченным орнаментом. «Это чьё?» — спросил он, показывая отцу Раджешу, который резко отвёл взгляд: «Выбрось. Не наша история». Вечером, протирая маску влажной салфеткой, Викрам заметил, как узоры на
В деревне Шивапур 17-летний Раджа находит в развалинах старого храма треснувший медный медальон с изображением богини Кали. Его сестра Мира, чинящая сети на веранде, замечает символы на артефакте: *"Это не просто украшение. Смотри, тут как будто карта… или инструкция"*. Местный торговец пряностями, Гопал, узнав о находке, шепчет: *"Такие штуки лучше бросать обратно. В 80-х двое из
В переулках Дхарави, Мумбаи, 17-летняя Сайна развозит посылки на потрёпанном мопеде «Херо», задевая ведро с краской у уличного художника. Её отец, Раджеш, лежит в однокомнатной квартире на матрасе с выгоревшим цветочным принтом, пьёт чай с кардамоном из жестяной кружки. «Опять гоняла как угорелая?» — хрипит он, поправляя очки с заклеенной скотчем дужкой. «Иначе не соберу на твои таблетки к
В Мумбаи Радж, 28-летний грузчик со шрамом на правой руке, каждое утро заваривает чай в жестяном чайнике перед сменой на стройке у доктора Шармы. Его младшая сестра Мина, которая тайно учится на программиста в интернет-кафе, находит в старом чемодане отца письма с печатью «Агра, 1998» — в них упоминается земельный участок, где сейчас возводят элитный жилой комплекс. За обедом из лепешек с карри
Сонам Гупта, живущая с отцом-инвалидом Раджешем и младшей сестрой Прией в ветхом доме на окраине Дели, ворует украшения у соседки миссис Шармы, притворяясь сантехником. "Трубы опять протекают, нужно проверить", — бросает она, надевая потрёпанную униформу, пока старушка возится на кухне с чаем. Деньги от продажи золота она прячет в жестяной банке из-под печенья, зарытой под манговым
Джагадиш, худощавый парень в очках с потрепанным рюкзаком, каждый день толкается в автобусе №47 до инженерного колледжа в Хайдарабаде. Его отец, Шекхар, ремонтирует холодильники в крохотной мастерской возле рынка Чарминар и грозится выгнать сына из дома, если тот не забросит «глупости со стартапами». После лекций Джагадиш задерживается в кафе «Масала-брейк» с одногруппником Рохитом: они пишут код
В Ченнаи ветеринар Адитья находит в телефоне погибшей жены Шрути видео с митингом против застройки района Аша Нагар. На записи — местный политик Викрам Сингхания, угрожающий активистам. Адитья приходит в полицейский участок с обгоревшим блокнотом Шрути, где зачеркнуты цифры «200», но инспектор Раджан отмахивается: *"Сгорела в случайном пожаре, не усложняй"*. По ночам Адитья
Амрита, хирург из больницы в Ченнаи, заметила, что у пациентов с якобы обычной лихорадкой на рентгене проявляются странные тени — как будто внутренние ожоги. "Слушай, Раджеш, это третий случай за неделю. Смотри — здесь ткань будто выжжена кислотой", — бросила она коллеге, пока они пили кофе из пластиковых стаканчиков в подсобке. Тем временем Викрам, журналист из Дели, копался в архивах
Мира, 17 лет, дочь владельца лавки специй в переулках старого Мумбаи, каждое утро развешивает гирлянды из сухого перца чили на ржавые крюки над прилавком. Её старший брат Радж, в засаленной футболке с выцветшим логотипом крикетной команды, грузит мешки с куркумой на моторикшу, ворча: *"Папа хочет, чтобы к дивали всё было готово. Если опоздаем — сам будешь перед ним извиняться"*. По
Виджаян Сингх, лейтенант ВВС с обветренным лицом, копает лопатой землю возле разрушенного ангара в Гуджарате. Рядом Сундарам, механик в засаленной куртке, тащит ржавые трубы, бормоча: *«Если двигатели не починим к рассвету, Пакистан нас тут как мух перебьёт»*. В деревне Моти Хагли местные женщины в цветастых сари — Радха, Малика, Пурнима — таскают кирпичи на головах, пока их дети спят в тени
Адити Шарма, молодая учительница из Мумбаи, прячет синяки под слоем тонального крема, пока её муж Рудра, мелкий мафиози, спит в соседней комнате с пистолетом под подушкой. В кафе «Мадхури» за чашкой чья она рыдает подруге Ние: «Если я сбегу, он найдёт мою мать в Нагпуре. Вчера разбил вазу, которую папа перед смертью подарил…» Ния протягивает ей бумажку с номером Кабира — парня, который «решает