Лиам, 27 лет, курьер на велосипеде, каждое утро объезжает Брикстон, замечая странности: часы на вокзале Виктория идут назад, а в переулке за пекарней «Крошка Мэри» исчезают тени прохожих. Его соседка Эмили, студентка-архитектор, рисует в блокноте одинаковые символы — их она видит на стенах заброшенного дока в Гринвиче. «Ты тоже их замечал?» — спрашивает она, пока Лиам чинит проколотую шину. В
Эмили Картер, бывшая звукорежиссёрша, переезжает с мужем Джеком и дочерью-подростком Люси в полуразрушенный викторианский дом на окраине Йорка. При распаковке коробок Люси находит в углу детской замурованную жестяную коробку с аудиокассетой 80-х. «Пап, тут чей-то голос — как будто считают до ста на немецком», — включает она магнитофон за ужином. Джек, инженер-сварщик, списывает на помехи: «Старая
В Лондоне 1898 года Эмили Картер, двадцатитрехлетняя гувернантка с потрепанным чемоданом и выцветшим платьем, устраивается в особняк на Беркли-сквер. Ее комната под крышей пахнет сыростью, а по утрам она чистит серебряные подсвечники для леди Мэриотт, хозяйки дома, которая повторяет: *«Девочки должны быть незаметны, как тени»*. Дети — капризная Лидия, вечно роняющая куклу в фонтан, и Артур,
Уоллес в клетчатых брюках и зелёном свитере копошится в гараже, пахнет паяльником и маслом. Его механизм из проволоки, шестерёнок и старого пылесоса должен сам готовить завтрак, гладить газеты и наливать чай в треснувшую чашку с надписью «Лучшему изобретателю». Громит, уткнувшись мордой в радиоприёмник, ворчит, когда железная рука роняет тост маслом вниз. «Чёрт возьми, опять эта проклятая
Итан Грей, детектив Скотланд-Ярда с мешками под глазами, копался в файлах на столе, заваленном пустыми стаканчиками от кофе. Утро началось с трупа на рынке Брикстон — жертва лежала в луже крови, ладонь сжата вокруг черного пера. «Опять вороны? — спросила коллега Мэри, разминая плечи в потрепанной кожаной куртке. — Третий за месяц. Может, сектанты?» Итан молча ткнул пальцем в фото: на стене за
Эмили Кларк, библиотекарь из Блумсбери, находит в архивах потёртый дневник 1940-х годов с пометкой «Не открывать». На обложке — выцветшая надпись «М.Г.». Она забирает его домой, пряча под плащом от коллег. Вечером, разбирая записи за чашкой холодного чая, она натыкается на упоминание тайного бункера под станцией «Олдгейт». Её сосед Лиам, курьер с татуировкой ворона на шее, случайно видит
Итан, 19 лет, подрабатывал разгрузкой ящиков с углём у доков Шеффилда. Его сестра Лила, в растянутом свитере и с поцарапанным смартфоном, торчала в закусочной "Красный котёл", уговаривая повара-турка дать ей порцию картошки фри в долг. "Денег до пятницы не видать, — бормотал Итан, вытирая сажей руки о рваные джинсы, — если не вмажемся в ту историю с грузовиком". Их квартирка
Уоллес в клетчатом халате ковыряется в паяльнике на кухонном столе, заваленном банками из-под печенья. Громит, переведя взгляд с настенного календаря, испещренного крестиками, тычет лапой в часы — пора кормить кроликов. «Не время для овсянки, старина! — бормочет изобретатель, протягивая псу черствый тост. — Миссис Малтиган опять орала из-за своих пропавших кабачков». Их новая машина,
Лора Винсент, 23 года, каждую смену протирала экраны в полупустом кинотеатре на улице Брикстон-роуд. Ее ритуал: проверить билеты у редких зрителей, собрать пустые стаканы из-под колы, вытереть масляные пятна от чипсов на сиденьях зала №4. В подвале, пахнущем плесенью и старыми плёнками, она нашла коробку с разобранным проектором 70-х. «Хлам тут вечный, Лора. Выбрось, пока Сьюзен не спалила», —
Виктория Нельсон, частный детектив с потёртым кожаным портфелем и привычкой жевать мятные леденцы, ввязывается в расследование убийства в лондонском районе Сохо. На месте преступления — заброшенный склад с граффити «Королева мертва» — она натыкается на Генри Фицроя, вампира в плаще с выцветшим гербом на подкладке. «Твои клиенты платят за то, чтобы ты тыкалась в чужие дела?» — бросает он,
Джесси, 12 лет, копошится на чердаке бабушкиного дома в Эдинбурге, разбирая коробки с потрескавшимися фотоальбомами и фарфоровыми слониками. В углу завалялся дубовый сундук с резными драконами — внутри шевельнулось что-то размером с крысу. «Ты… мокрый ёжик?» — прошептала девочка, вытаскивая дрожащее существо в плаще из папоротников. «Страж Луми, к твоим услугам», — буркнул эльфёнок, поправляя
Джеппетто, седой столяр с мозолями на пальцах, вырезал куклу из орехового полена в тесной мастерской, заваленной стружкой. «Деревяшка не станет человеком», — ворчал сосед Карло, наблюдая, как старик прилаживает шарниры к коленям. Фея с синими волосами, пахнущими лавандой, оживила марионетку, назвав Пиноккио, но предупредила: «Нос отрастит, если врать начнёшь». Мальчишка, щелкая деревянными