Арман, инженер-энергетик с облупленными тату на пальцах, каждое утро объезжает подстанции вдоль старой ЛЭП, тянущейся от Еревана до границы. В рюкзаке — схема 1992 года с пометкой *«Резервная ветка — не вводить в эксплуатацию»*, найденная в архиве после смерти отца. «Ты в курсе, что эти кабели до сих пор под напряжением?» — он бросает папку на стол начальника, указывая на красные метки. Тот,
Анна, с утра за прилавком в ереванском магазине тканей, пересчитывает сдачу, пряча пятерки в карман фартука. Армен, ее муж, уже неделю не выезжает на маршрутке — «Полиция опять штрафы выписала, колесо спустило», — ворчит он, разбирая поломанный радиатор на кухонном столе. В холодильнике — остатки долмы, на окне — горшок с чабрецом, который Анна поливает водой из-под крана. «За квартиру не платили
Мариам, девушка из Еревана, работает в крохотной мастерской по пошиву платьев на улице Абовяна. Утром она заваривает крепкий кофе в медной джезве, пока соседский кот крадется за остатками долмы из ее холодильника. Письмо от брата Ара, который устроился на стройку в Марселе, приходит в четверг: «Здесь платят в три раза больше. Купил тебе билет, бронь на хостел уже есть. Только не говори маме». В
В Ереване, на пыльном рынке возле старого циркового шатра, Мариам, дочь бухгалтера местной кондитерской фабрики, сталкивается с Ара — артистом воздушной гимнастики, который чинит проржавевшую конструкцию качелей. «Если не умеешь смешить, научись падать», — бросает он, затягивая гайки ключом с изолентой на рукояти. Девушка, пряча в карман клочок афиши с его именем, просит научить жонглировать,
Знаешь, недавно наткнулся на один фильм — даже не ожидал, что так зацепит. Там, понимаешь, не просто про парады и даты, а про живых людей... Тех, кто двадцать лет назад буквально из огня и боли собирал что-то важнее себя. Смотришь и ловишь себя на мысли: как они вообще выстояли? Кадры такие... будто камера дышит вместе с ними — то резко, скомкано, то вдруг замирает на лице какого-нибудь парня,
Представь: сидишь ты на каком-то пафосном шахматном турнире, весь в галстуке и напрягаешь извилины над доской… И тут бац! — в руки армянскому гроссмейстеру Тиграну влетает не просто камушек, а легендарный рубин Тамерлана. Ну, типа «берите, ребята, храните древности» — только вот музею, похоже, не сказали. А тут ещё Мурад подтягивается — ворюга со стажем, да такой, что мафия сама ему в спину
Знаешь, иногда попадаются фильмы, которые будто возвращают тебя в детство — не через спецэффекты, а через какую-то щемящую искренность. Вот смотрю я историю про этого сорванца, который командует дворовыми войнами, как Наполеон в кедах и с рогаткой за поясом. Честно? Первые минут десять думал: «Ну, опять шаблонный ребёнок-выдумщик», а потом незаметно втянулся. Там же всё — от самодельных флагов из
Анаит, дочь кузнеца Гарегина, ворчала, разбирая потрескавшиеся глиняные кувшины во дворе их дома в селе Арени. "Опять эти торговцы из Еревана смеются над моими ножами? — бросила она отцу, заталкивая в пояс самодельный кинжал с рукоятью из абрикосового дерева. — Завтра сама повезу товар на рынок". Отец, вытирая сажу с лица обгоревшим подолом фартука, хрипло рассмеялся: "Ты бы лучше
Анаит каждое утро начинала с плиты — жарила яичницу с помидорами, пока дети, Лилит и Армен, спорили из-за ванной. «Ты вчера полчаса воду лила, сегодня моя очередь!» — кричал Армен, стуча кулаком в дверь. Школа в районе Норк-Мараш, куда Лилит вечно опаздывала, магазинчик у дома, где Анаит брала лаваш в кредит — из-за цен, выросших после ремонта дорог. Муж Арам пропадал на стройке за городом,
Армен, владелец полуразрушенной коньячной фабрики в Аштараке, каждое утро начинал с проверки дубовых бочек в подвале, пахнущем плесенью и сушёным абрикосом. Его сестра Ани, медсестра в местной поликлинике, тайком подкладывала ему в сумку контейнеры с толмой — боялась, что брат забудет поесть. Встреча с Дэвидом, шотландским дистрибьютором виски в мятом твидовом пиджаке, произошла случайно:
Гагик, механик из ереванского автосервиса на проспекте Маштоца, каждое утро начинал с прокуренной сигареты у разбитого гаража. Его друг Армен, бармен из подпольного кафе за рынком «Вернисаж», вечно подкалывал: «Опять масло с рук не отмоешь? Девчонки шарахаться будут». Гагик ворчал, вытирая ладони об засаленную тряпку: «Лучше бы клиенты платили, чем советы раздавать». Между ними вертелась Анаит,
Армен Петросян, замначальника отдела благоустройства ереванской мэрии, каждое утро покупал кофе с корицей у ларька напротив Матенадарана. В кармане пиджака — смятая распечатка жалоб на снос гаражей в квартале Норк. Друг детства Давид, таксист, ворчал за рулём: «Вчера опять грузовики с щебнем возле Аванского карьера видел. Ты ж знаешь, чьи там подряды?» Армен молча смотрел на трещину в лобовом