Лусия, пятнадцать лет, каждую ночь просыпается от гула фабричных труб за окном. Её отец, Карлос, в пятнах краски на рубашке, возвращается с ночной смены, пахнет пластиком и бензином. В углу кухни, где треснула плитка, Лусия замечает силуэт женщины в сиреневом платье — тот же запах гари, что остался в памяти после пожара пять лет назад. «Ты не должна их бояться», — шепчет призрак, касаясь
Рикардо, 17 лет, каждое утро объезжает на потрёпанном мопеде район Такубая в Мехико, развозя посылки от швейной фабрики, где его мать Мария гладит рубашки по 12 часов в сутки. После школы он забирает сестру Лупиту, 12 лет, из школы имени Каррансы — она жуёт чипсы *такарроны*, жалуется, что одноклассник стащил её пенал. Возле ларька *La Chispa* с промасленной фритюрницей Рикардо видит, как
Дженнаро, сын Пьетро — старого *камористы* из портового квартала Неаполя, — только вышел из тюрьмы. Вместо встречи с отцом он заходит в кафе на Пьяцца-дель-Плебишито, пьет эспрессо, разминает запястье — там татуировка с датой смерти матери. Пьетро в это время на рыбном аукционе: скупает крабов по заниженной цене, угрожает торговцу ножом для вскрытия ящиков. «Ты думал, тюрьма смягчит тебя?» —
Сергей Михеев, водитель грузовика из Екатеринбурга, коптит «Беломор» у гаража, пока чинит проколотую покрышку. В кармане жужжит телефон: дочь Катя, студентка-первокурсница, требует 15 тысяч на учебники по маркетингу. «Пап, ты опять задерживаешь? Уже третье число…» — голос срывается на высоких нотах. Сергей, вытирая ладонь о засаленную куртку, тыкает в приложение Сбера: «Щас отправлю. Там, гляди,
В пригороде Марселя 17-летняя Леа Соваж каждое утро ворует багеты из ларька *Boulangerie DuPont*, пряча их под рваным плащом. Её подруга Клод Мерсье, дочь сварщика, собирает в заброшенном ангаре детали для самодельных гранат — украденные гайки с фабрики, порох из старых петард. «Ты опять забыла про предохранитель?» — хрипит Клод, вытирая машинным маслом руки о фартук с пятнами кетчупа. По вечерам
Клара Мерсер, 16 лет, переезжает в Бриджпорт — сонный прибрежный городок в Мэне — после развода родителей. В первый же день в старой школе с облупившейся краской на стенах она спотыкается о порог кабинета химии, роняя учебник. Её мать, Лора, разбирает коробки в съёмной квартире с пахнущим плесенью ковром: «Посмотри, тут вид на залив. Почти как в старом доме, правда?» Клара в ответ щурится от
Мира, 17 лет, каждое утро перед школой пробирается в заброшенный сарай за домом в Джайпуре, где прячет старый MP3-плеер с записью ритмов бангры. Отец, Раджеш-джи, владелец лавки специй на рынке Бапу, называет эти танцы «уличным позором»: «Дочь моя будет трясти бёдрами перед чужими? Лучше учись готовить чапати!» После уроков Мира тайком тренируется с Прией, соседкой, чья мать работает швеёй.
Амира, официантка в забегаловке на окраине Лагоса, случайно проливает горячий чай на дорогие туфли Тунде, сына местного монарха. Вместо извинений она бросает: *«Если бы вы не разваливались за столиком как баобаб, этого бы не случилось»*. Тунде, привыкший к подобострастию, начинает тайно встречаться с ней, прячась от охраны в переулках за рынком Икеджа. Они спорят о музыке Fela Kuti под треск
Джек Моррисон, сенатор-республиканец с обветренным лицом от техасских ветров, приезжает в Эль-Пасо, где местные фермеры в засаленных ковбойских шляпах уже второй месяц блокируют подвоз бетона к участку №17. Карлос Ривера, владелец магазина запчастей на окраине, тычет пальцем в синий грузовик с треснувшим фаркопом: «Ваши рабочие снесли забор моей сестры — ей теперь коровы до обеда в Аризону
Лукас, 22 года, рылся в старом комоде на чердаке бабушкиного дома в Ла-Боке. Под стопкой выцветших фотографий 70-х он нашёл ключ с гравировкой *"Calle Florida, 1983"* и потёртый блокнот с записями на коколиче — смеси итальянского и испанского. *"Ты знала, что дед работал на типографии?"* — спросил он у сестры Мартины, пока та развешивала мокрое бельё во дворе. Она выронила
Камила, официантка из кафе на углу Каррера 7-й и Калье 45 в Боготе, разливая *тинтико* для утренних клиентов, заметила трещину на синей чашке с надписью *«Mi Corazón»*. Ее пальцы замерли: внезапно вспомнила, как отец, чиня крышу перед сезоном дождей, говорил: *«Сломанное держится, пока не заменишь»*. В тот же день она написала заявление на курсы графического дизайна, выбросив старые черновики с
Адриан, 22 года, живет в съемной квартире на Calle de Toledo. Каждое утро он протирает лицо льдом, чтобы снять отек после бессонной ночи. В университете на лекциях по архитектуре одногруппницы шепчутся: *«Смотри, опять в той же толстовке. Думает, рваные джины делают его „обычным“»*. По дороге домой заскакивает в бар «El Sur», где бармен Пако, лысеющий мужик с татуировкой дракона, протягивает