Сакура, 27 лет, каждое утро открывает кафе «Утренний клен» в переулке за станцией Сибуя. Её клиент Хирото, архитектор с привычкой заказывать черный кофе ровно в 8:15, однажды забывает на столике чертеж моста. "Вы снова рисуете что-то непонятное", — бросает она, разглядывая линии. Он смеется: "Это твой район, если уберешь отсюда пару домов". Через неделю они бродят по ночному
Сандокан, загорелый пират в выцветшей красной повязке, возвращается в бухту Лабуан после пяти лет скитаний. На причале его встречает Янес, португалец с табачной трубкой в зубах: «Думал, твою бороду крабы съели». В ржавом складе за рынком, пахнущем солью и нефтью, они копят оружие — ящики с бельгийскими винтовками прячут под мешками риса. Ночью Сандокан пробирается в деревню к старику Махмуду, чья
Антон, водитель «Яндекс.Такси» с сигаретным подрагиванием в пальцах, разбирал хлам на антресолях хрущёвки после смерти матери. Нашёл коробку с гирьками от напольных часов — латунь, потёртая до блёклости. Дочь Лиза, 14 лет, в наушниках с розовым чехлом, тыкала в микроволновку разогретые пельмени: «Пап, у нас опять горячую воду отключили?» В коробке под газетой «Труд» за 1987 год лежал конверт с
Линь Сяо, застенчивая библиотекарь с привычкой заклеивать корешки книг скотчем, каждый четверг покупала кофе с корицей в «Старом дубе» — кафешке напротив парка Цзиншань. Там она врезалась в Цзян Юйчэня, рассыпав его папки с чертежами торгового центра. «Вы… вы архитектор?» — спросила она, подбирая лист с наброском стеклянного купола. Он, поправляя очки, кивнул: «А вы — единственный человек здесь,
Геннадий, 67 лет, в ржавом «Запорожце» привез из города мешок цемента. У соседки Людмилы Петровны провалился забор — козы Макаркиных сожрали капусту. «Опять ваша рогатая орда! — кричала Людмила, размахивая веником. — Чтоб к вечеру новый стоял!» Геннадий кряхтел, замешивая раствор, а из распахнутого окна её дачи неслось радио: «…в Подмосковье ожидается град». Дочь Людмилы, Света, в рваных джинсах
В Лондоне, под шум дождя на Брик-лейн, Эмили Картер втиснулась в тесную квартиру с потрескавшимися обоями. На кухне Люк Шоу чистил пистолет на расстеленной газете *The Guardian*, рядом валялись пустые банки энергетика. «Почему всегда я тащу эти коробки?» — бросила Эмили, скидывая рюкзак с украденными схемами вентиляции банка Barclays. Софи Леруа, француженка с татуировкой пантеры на шее, молча
Лаборатория в промышленном квартале Майами пахнет хлоркой и перегоревшей проводкой. Хорайо Кейн, криминалист в помятой рубашке с закатанными рукавами, тычет карандашом в фото трупа на столе: «Следы хлороформа на ногтях. Его держали в багажнике ’98-го Кадиллака минимум час — отсюда царапины на пятках». Рядом Эрик Делко, закинув ноги на монитор, жует бублик с лососем. Его ноутбук показывает запись
В военном городке под Новосибирском шестнадцатилетняя Татьяна Коршунова каждое утро чистит от снега крыльцо барака, пока её отец, генерал Виктор Коршунов, проверяет отчеты в кабинете с потрескавшейся краской на стенах. Она знает расписание патрулей лучше солдат: в 7:30 старший лейтенант Гуров ведет взвод к складам, в обед повар Нина разливает щи с капустой, пахнущей лавровым листом. «Таня,
Ясмин, 17 лет, в джинсах с выцветшими коленями, протирала треснувшее зеркало в хрущёвке на окраине Уфы. Отец, Артур, с сигаретой в зубах, тыкал пальцем в квитанцию за свет: *"До пятницы найди или съезжай. Тётя Гуля в Казани тебя ждать не будет"*. На рынке "Южный", где Ясмин разгружала ящики с гранатами, Денис, парень с татуировкой скорпиона на шее, сунул ей записку —
Хенк Миллер, 54 года, в сером пальто с потёртыми локтями, каждое утро проверял погрузку контейнеров в роттердамском порту. 12 марта, в 6:47, он заметил в накладных повторяющиеся номера — BX-331-9NL — на партиях кофе из Бразилии. «Йерун, ты видел эти цифры?» — спросил он грузчика, вытирая ладонью конденсат с термокружки. Тот пожал плечами: «Босс говорит — не наше дело, грузим и всё». В тот же
В портовом районе Барселоны, под шум волн и крики чаек, Роке в помятой рубашке торгуется с контрабандистом из Марокко. «Ты везешь не книги, *cabrón*», — хрипит тот, разглядывая ящики с поддельными паспортами. Рейес, в кожаном жилете и с сигаретой в зубах, прерывает: «Или бери 20 тысяч, или объясняй боссу, почему груз ушел в Малагу». На заднем плане Бенито, обматывающий рану на руке грязным
Максим, 27 лет, живет в общаге на левом берегу Киева. Каждое утро он толкается в переполненном метро до офиса на Крещатике, где чинит компьютеры в старой фирме «Техноленд». Вечером в подземном переходе возле Майдана покупает чебуреки у бабушки Люды, которая всегда спрашивает: «Опять один? Жениться пора, а не железки ковырять». В пятницу пьет дешевое пиво с соседом Вовой в дворе под треск детских
