Луана копалаcь в сундуке с потрепанными футболками Flamengo в углу комнаты бабушкиного дома в фавеле Сантарém, когда наткнулась на дневник с обложкой из кожи пираний. «_Tá vendo essa merda?_» — крикнула она Тьяго, тыкая в страницу с картой Рио, где крестиком помечен полуразрушенный киоск у пляжа Копакабана. Тьяго, разбирая гитару с оборванной струной, фыркнул: «_Cê acha que tua avó прятала ouro
Минджун, 28-летний курьер из района Йонсан, натыкается на потёртый свиток в коробке со списанными книгами из антикварной лавки. Дождь хлестал по куртке, пока он разглядывал странные символы, похожие на смесь хангыля и древних петроглифов. «Эй, это точно не моя посылка?» — спросил он по телефону у напарника Сохёна, вытирая мокрые очки рукавом. Вместо ответа услышал гулкий звук — свиток сам
Эмили Ли, 28 лет, переезжает в провинциальный городок Брекенвилл после увольнения из чикагской IT-компании. Ее новая работа — менеджер в ветхой библиотеке на Первой улице, где полки скрипят, а в углу стоит кофейный аппарат 90-х. Первый день: местный бармен Карлос, 35, с татуировкой койота на предплечье, приносит ей латте с корицей, ворча: «Здесь любят покрепче, но новичкам — только так». Вечером
Лиза, 27 лет, работает в маленькой библиотеке Владиворока. Утром, разбирая подаренные книги, она нашла между страниц «Моби Дика» пожелтевшую фотографию: женщина в бирюзовом платье стоит у маяка, волосы сливаются с туманом. В тот же день в порту старик-рыбак, пахнущий селедкой, сунул ей свёрток — потрёпанное платье того же оттенка. «Бери, дочке хотел отдать, да она в Москву свалила», — буркнул он.
В Трастевере, Рима, братья Марко и Лука делят квартиру над мастерской, где Марко чинит мебель, а Лука развозит туристов на потрёпанном «Фиате». Однажды, разбирая ящик комода XVIII века, Марко натыкается на пачку писем 1973 года, адресованных некой Грации. «Смотри, — тычет он пальцем в жёлтую страницу, — тут про какую-то сделку с картиной… Может, Караваджо?» Лука, разогревая лазанью в
Элина, в потёртом переднике, чистила камин в лондонской гостинице «Чёрный лебедь», когда мачеха Марго бросила ей связку ключей: «Пока крысы не сожрали последнюю ветчину, уберись в погребе». Сестры, Клара и Беатрис, щёлкали фисташки у камина, обсуждая, как Беатрис пролила портвейн на платье графини Эдмонтон. Вечером, прячась на чердаке, Элина нашла в сундуке с ржавыми инструментами отца пару
В канадской глубинке, под Альбертой, Элара Морроу, 28 лет, в джинсах с прополисными пятнами, перетаскивает ульи под запах гари от лесных пожаров. Ее друг Джавед, ветеринар, кричит через респиратор: «Если не уйдем на север до заката, матки сдохнут от дыма!» В разбитом трейлере, заваленном банками меда, Элара находит под половицей ржавую коробку с письмами 1943 года — солдат Томас пишет мальтийской
Юта, 22 года, переезжает в крохотную квартиру в Синагаве после смерти отца. Его новая соседка — Аой, 19 лет, сводная сестра, о существовании которой он узнал месяц назад. Утром Юта пытается пожарить яйцо на скрипящей электроплитке, пока Аой, в мятом пижамном комбинезоне с кошками, ставит на стол две чашки: "Твой чай, мой кофе. Не перепутай, как вчера". На холодильнике — стикер с
В муниципальном архиве Мехико Луис Монтеро, 34 года, сортирует справки о браках и разводах. Его стол завален папками с печатями «Срочно», а потрескавшийся компьютер гудит от перегрева. В дверях появляется Кармен Веласко, 28 лет, в поношенной кофте с пятном от кофе — ей нужно подтвердить брак покойной матери, чтобы получить наследство. «Нет подписи нотариуса на третьей странице», — бормочет Луис,
Юта, молчаливый продавец из книжного магазина в Сибуе, впервые услышал русскую речь от Алисы, когда та попросила帮他 поднять упавшую стопку манги. «Извини, я еще путаю *арigato* и *сумимасен*», — сказала она, поправляя прядь волос, выбившуюся из рыжего пучка. Каждую среду после смены они садились за столик у окна: Аля листала учебник с пометками на полях, Юта объяснял иероглифы, рисуя их на
София Морган, 32 года, из Чикаго, прилетает в деревню Агия Пелагия на Крите, чтобы продать ветхую таверну, оставленную ей тетей. В первый же день она проливает кофе на Никоса Каланидиса, 35 лет, местного шефа, который арендует кухню в этом же здании. «Έλα, опять американцы все портят», — бормочет он, вытирая фартук. Вместо продажи София решает остаться: в старом ящике находит письма матери на
Леон, курьер на потрёпанном велосипеде с треснувшим зеркалом, каждое утро объезжал фавелы Буэнос-Айреса, развозя конверты с непонятными символами. Его сестра Рената, работавшая в химчистке, находила в карманах пальто обрывки записок с координатами — «34°36’S, 58°22’W. Завтра в 5». Однажды в разбитой люстре из квартиры на улице Ривадавии Леон вытащил папку с фотографиями мэра и грузовиками,
