Марина, 34 года, печатала в типографии чехлы для телефонов с чужими семейными фото, пока не решила сама делать такие же. Закупила дешёвый пластик на «Алиэкспрессе», по вечерам клеила картинки на кухне. Муж Сергей, таксист, ворчал, что стол завален хламом: «Ты хоть посчитай, сколько на это уходит». Дочь Аня, восемь лет, носила в школу чехол с их старой фотки — Марина с Сергеем в «Макдоналдсе» на
Надя, 14 лет, в рваных кедах с отклеенной подошвой, моет полы в харьковском интернате. Запах хлорки смешивается с ароматом булочек из соседней столовой — она крадёт одну, пряча под фартук. Подруга Ира, с татуировкой дракона на запястье, шепчет: *"Твоя мамка в том кафе на Сумской работает. Видела, как сигареты покупала"*. Надя копит гривны в жестяной банке из-под кофе: 327 — хватит на
В деревне Циншуй трещины на высохших рисовых полях напоминают паутину. Ли-Минь, девчонка лет двенадцати, таскает глиняные кувшины к колодцу, где вода уже пахнет тиной. «Опять полведра», — бурчит её младший брат А-Хао, вытирая пот со лба тряпкой. В храме богини Мацзу старейшина Чэнь вешает новую деревянную табличку с молитвой: «Раньше дождь приходил с запахами жасмина, а теперь ветер гонит только
Сергей Малышев приезжает в Выборг после десяти лет отсутствия, узнав о смерти отца. В квартире на улице Крепостной, 15 пахнет сыростью и старыми книгами. Мать, Людмила Аркадьевна, в растоптанных тапочках суетится у плиты: «Кредиты душат, полгода за свет не платили». На подоконнике — бутылка «Балтики» и фото 2003 года, где отец в цеху Ленинградского металлического завода стоит с перевязанной
Марина, 27 лет, снимает однокомнатную в хрущёвке на окраине Питера. На кухонном столе — банки с чабрецом и полынью из «Ленты», дешёвая свечка в форме сердца. Клиентка Ольга, парикмахерша из соседнего ТЦ, умоляет: *«Сделай так, чтоб Дима из пятого подъезда перестал с базара цветы таскать — пусть ко мне зайдет»*. Марина насыпает в мешочек сушеные лепестки, бормочет: *«Положи под порог, когда луна в
Минакши, дизайнер одежды из Ченнаи, каждый вечер задерживается в мастерской, разрисовывая шелковые сари акварелью. Ее муж Сундарешвар, инженер-строитель, в это время в Бангалоре заливает бетон на площадке нового метро. Они поженились по договоренности родителей, но после церемонии разъехались — он не смог бросить проект, она отказалась бросать ателье. «Ты хоть поешь нормально?» — спрашивает он по
Кайто Такинаси задерживает палец над клавишей «сохранить», глядя на экран с логотипом новой линии уходовой косметики. Нана Сакураи, перекинув ногу через подлокотник кресла, щелкает ручкой: «Снова эти правки от клиентки. Может, напишем „Избавься от прыщей за три дня“?» Кайто морщится: «„Избавься“ звучит как угроза. В прошлый раз она орала про этику». Офис в Сибуе пахнет старым кофе из автомата; за
Юки, 27 лет, работает в книжном магазине в Сибуя. В дождливый четверг к ней подходит Хирото, 34 года, в мятом бежевом пальто. «Вы не видели «Тихий ветер» Кадзуки Исиды?» — спрашивает он, перебирая стопку книг на прилавке. Юки молча ведет его к третьему ряду, указывает на полку справа. Через неделю он ждет ее у выхода с кофе в бумажном стаканчике: «Вы советовали ту книгу… Хотите обсудить ее?» Они
Максим, автомеханик из Краматорска, ковырялся в двигателе старой «Таврии», когда в кармане задергался телефон. «Опять Ольга», — подумал он, вытирая руки об промасленную тряпку. Жена прислала сообщение: «В садике требуют оплату за ремонт. Где взять?» Он сморщил лоб, вспоминая, как вчера шеф сунул ему конверт с ползарплатой: «Кризис, брат. Потерпи». Вечером, разбирая бардачок «БМВ» клиента с
Эмили, 28 лет, менеджер кафе в прибрежном городке Брукхейвен, каждое утро переписывает мелом сезонное меню, пока её парень Джейк, плотник с мастерской в старом гараже, чинит сломанные стулья для их будущей свадьбы. Они спорят о цветах оформления: «Ты хочешь эти ужасные оранжевые тюльпаны? Они похожи на тыквы после дождя!» — кричит Эмили, размахивая списком гостей. Её мать, Марта, настаивает на
Лерато, с утра до вечера гладившая рубашки в прачечной на окраине Йоханнесбурга, заметила, как в витрине мелькнул силуэт Табо — её школьного друга, пропавшего три года назад. «Ты где торчал?» — выдохнула она, вытирая руки о фартук с пятном от отбеливателя. Он молча протянул потёртый блокнот с адресами: «Касипе-стрит, 17. Твой брат там ночевал перед тем, как его грузовик нашли пустым у шоссе N12».
В маленьком приморском городке Норт-Хейвен, засыпанном снегом, 17-летняя Клэр находит в подвале бабушкиного дома потрёпанный дневник с инициалами «Э.Р. 1948». На страницах – чертежи непостроенного маяка и записи о пропавшем грузе кофе, который так и не доставили к празднику. «Если я не вернусь, ищи под дубом у причала», – выцвела фраза на обороте фотографии, где мужчина в форме держит коробку с
