Лиза, 26 лет, с утра до вечера толклась на кухне забегаловки *«Смак»* в Бруклине, разливая кофе и поджаривая бекон для дальнобойщиков. По вечерам вела блог *«Еда без глянца»* — снимала на телефон, как лепит пельмени с тмином или маринует редис в медовом уксусе. Однажды в заведение завалился Марко, шеф из модного ресторана на Манхэттене, в кожаном пальто и с запахом дорогого виски. «Твои фотки —
Аликс, в потрёпанной куртке с нашивкой «Kein Grad weiter», тащит банку краски через задний двор берлинской коммуны. Лена, закручивая рыжие волосы в пучок, спорит с Марком из-за плана блокировки моста: «Ты хочешь, чтобы нас слили в первые полчаса? Полицаи уже у станции метро — видели их фургоны?» В холодильнике пусто, кроме остатков карривурста и бутылки спрайта. Ночью они рисуют трафареты на
Лея, 28 лет, приезжает в Иерусалим из Хайфы, чтобы подготовить квартиру покойной бабушки к продаже. В съемной машине она везет коробки с старыми фотоальбомами и медный кофейник, который позже разобьется в споре с Меиром — соседом-ультраортодоксом, претендующим на часть квартиры по «устному договору» 1990-х. Он приходит утром, пока Лея заваривает кофе с кардамоном, тычет пальцем в трещину на
Лина, рыжая художница-граффитистка с запачканными акрилом пальцами, каждую ночь пробирается через задний двор берлинского хостела «Штерн», чтобы оставить на стенах Кройцберга силуэты птиц. Томас, бармен с татуировкой *«Guten Morgen»* на ключице, находит её эскизы в мусорном баке у своего заведения — крошечного кафе *«Kaffee Krätze»* с треснувшей неоновой вывеской. «Зачем рисовать, если всё равно
Эмили, 27 лет, в рыжем пальто с выцветшими мольбертными пятнами на рукавах, каждый вторник рисует облака над гаванью Ванкувера из кафе *Driftwood*. Там подают латте с кленовым сиропом и крошат печенье в блюдцах. В дождь она замечает Джеймса — парня в оранжевой каске, который вытирает чертежи салфеткой у окна. «Вы знаете, тут пятно от кофе перекрывает линию несущей балки», — говорит он, тыча
В Будапеште, на третьем этаже дома с облупленной штукатуркой, Андраш красит полы в съемной квартире. Рядом валяется тюбик силикона, пахнет сыростью и растворителем. Эва приносит ему лангош с сыром, обёрнутый в газету: «Опять забыл поесть? Завтра надо договориться с сантехником, он берёт 15 тысяч за замену трубы». Андраш вытирает руки об джинсы, перечисляет: краска, шпаклёвка, счет за
Лена, пятнадцать лет, каждое утро выходила из хрущёвки с облупившейся зелёной дверью и шла вдоль железной дороги к заброшенному дому на окраине. Там её ждал Витя, в засаленной куртке с выгоревшими нашивками — он чинил старый мотоцикл «Иж», доставшийся от отца. «Опять масло на юбке посадишь», — ворчала Лена, подавая гаечный ключ. Он смеялся: «Стирать будешь у реки, заодно рыбу на уху поймаешь».
Лора, с запахом дыма от пригоревшего бешамеля въевшимся в волосы, приезжает в Сент-Элен после десяти лет работы в монреальских ресторанах. В старом доме тети Мари она находит конверт с выцветшими чернилами: *«Кафе останется тебе, если проживешь здесь полгода»*. На кухне — треснутая керамическая солонка, которую тетя всегда ставила на центр стола. Марк, ее бывший сосед, теперь адвокат в потертом
Лика, в потёртой косухе и с наушниками на шее, каждое утро проскакивает турникет в школе на Ленинском проспекте. Артём, её сосед с пятого этажа, пытается угостить её самодельным смузи из авокадо — «Брось, я после вчерашнего репетиции даже бутерброд не могу в себя запихнуть», — огрызается она. Влад, новенький из Питера, появляется в столовой с гитарой за спиной: «Ты в Em аккорде палец не так
Третий этаж старой школы в Небраске. Такуми, парень из Осаки, пялится на поднос с картофельным пюре и жареной курицей. «Это называть *ланчем*?» — бормочет он, доставая из рюкзака контейнер с холодным рисом и маринованной сливой. Эмили, рыжая девятиклассница с отслоившимся лаком на ногтях, тычет вилкой в его еду: «Умрешь от скуки, если будешь есть одно и то же». После уроков они идут в *Dairy
Лайла, 16 лет, втискивает коробку с гирляндой между стеллажами в «Морозном уголке» — крошечном магазине игрушек в Чикаго, где она работает после школы. Запах корицы от свечей смешивается с пылью со старых плюшевых оленей. В дверях появляется Джейк, новичок с рыжими волосами, в пальто с оторванной пуговицей: «Миссис Гаррет сказала, ты покажешь, где брать инвентарь». Лайла щелкает сломанным
Эмили, в рыжем фартуке с пятнами от черничного джема, разгружает коробки с чайными пакетиками в своём кафе «Brewed Memories» на углу Робсон-стрит. Запах обожжённого миндаля из соседней пекарни смешивается с гудками машин. В дверях появляется Лайам — в помятом кожаном пиджаке, с чемоданом авиакомпании «WestJet». «Ты же клялся, что Ванкувер тебя задушит», — бросает Эмили, вытирая руки о полотенце с
