Валерка, рыжий восьмиклассник с царапиной на щеке, прячется с Майкой за кустами сирени возле пятиэтажки на Ленина, 14. Они подслушивают, как мать Майки, Нина Петровна, кричит на соседа-алкоголика: "Снова мусор не вынес?! Воняет, как в свинарнике!". Веня, худой в очках, ковыряет ржавый болт на своём "Каме" возле гаража, облизывает палец и пробует затянуть гайку ключом. Из
Лина, 23 года, подрабатывает в кафе на окраине Афин, каждый вечер забирает младшего брата Димитриса из школы. Однажды в сумке клиента, забытой у стойки, она находит потёртый блокнот с картой острова Тира и надписью *«Διάβασε τον αέρα, η χρονολογία είναι λάθος»* («Читай воздух, дата неверна»). В тот же день на раскопках Акрополя археолог Никос, 35, с облупившимся лаком на ногтях, обнаруживает
Тони Старк в джинсах с масляными пятнами ковырялся в разобранном дроне у себя в гараже, когда на экране вспыхнуло лицо Фьюри. «Ты точно не поверишь, Старк, — хрипло бросил директор, — в Портленде нашли волчью шерсть со следами наночастиц». Рядом Наташа, доедая буррито, усмехнулась: «Теперь и сказки за нами шпионят?» Тем временем Ник Буркхардт, перебирая пыльные фолианты в трейлере, наткнулся на
Ольга, бухгалтер из киевской хрущевки, каждое утро начинала с проверки потолка — соседка сверху, Ирина, снова залила кухню. «Опять ваши цветы устроили потоп? — орала Ольга, стуча шваброй по трубам. — Я вам счет за ремонт вышлю!» Ирина, рыжая мамаша с лаком для ногтей *«Эйвон»*, только хрипела в ответ: «Сама виновата — нечего подслушивать, как я с Лехой в ванной ругаюсь». Вечером они сцепились у
Лайам Кроу, парень с шрамом от удара током на левой руке, коптит сигареты у гаража в Сан-Квентин, Калифорния. Его соседка Майя, официантка из закусочной «Ржавый гвоздь», постоянно тырит его пассатижи — вчера забыла их в трещине между столиком и стеной, заляпанном кетчупом. «Ты бы ещё мою дрель в микроволновку сунула», — ворчит он, поправляя кепку с потёртым логотипом мертвой группы *Voltage
Кайл Морган, 27 лет, в ржавом грузовике с сестрой Эмили едет по шоссе 95 в Неваде. В багажнике — канистры с водой, карта с пометкой «Сектор 12-В» возле высохшего озера Онтарио. Эмили, в потёртой кожаной куртке, чинит радио паяльником: «Если сигнал поймаем, может, узнаем, где они. Там же говорили про лагерь у старой электростанции». На заправке возле Бойсе они меняют аккумулятор на банку бобов —
Джейк, бывший юрист с тремором в руках от абсента, каждый вечер вытирал пыль с рамки, где лежала фотография сбитой им девочки. В доме на окраине Сан-Диего, с треснувшим бассейном и кактусами у забора, Кармен, медсестра-наркоманка, крала таблетки из аптечки, пока Эдди — подросток с шрамами от порезов на предплечьях — разбирал на кухне старый радиоприемник. «Ты опять забыла про группу в пять?» —
Кирилл, рыжий паренёк в потёртой куртке, копался в гараже отца, когда нашёл старые карманные часы с треснутым стеклом. Вместо стрелок — символы зодиака. Щёлкнул механизм — очутился в Городе Времени, где небо переливается как радужное масло. Там столкнулся с Машей, которая чинила велосипед с шестерёнками от будильника, и Гошей, вечно тыкающим в планшет с треснутым экраном. "Опять намудрил с
Лондон, осень 1947-го. Эмили Картер, 23 года, бывшая медсестра, замечает мужчину в потрёпанном пальто на платформе Ватерлоо — он роняет конверт с гербом Министерства обороны. Подбирает, но её опережает Люк Хартли, циничный журналист с шершавым голосом: «Пахнет порохом, мисс. Хотите выжить — отдайте». Поезд на Дувр увозит их в купе третьего класса, где под сиденьем спрятан кейс с фотографиями
Эмили Картер, 23 года, переезжает из Брикстона в Лос-Анджелес с потрёпанным чемоданом, где между одеждой завалялся сценарий её дебютного короткометражного фильма. В хостеле на Сансет-стрит она сталкивается с Джеком Тернером, ассистентом продюсера, который вечно жуёт жвачку с мятным запахом. «Ты либо влезешь в бюджет, либо снимай на iPhone», — бросает он в трубку, замечая её записи на полях
Элиас Грейвз, кузнец из лондонского Ист-Энда, каждое утро начинал с чистки наковальни от ржавчины. Его пальцы, покрытые шрамами от случайных искр, дрожали, когда клиент в потрёпанном котелке попросил заточить «не просто нож, а клинок, который держал бы вес тела при ударе». Элиас молча кивнул, но в голове пронеслось: *«Отец учил меня ковать мечи, а не оружие для подворотен»*. В ящике под верстаком
Лукас, засунув руку в защитную сетку, ковырялся в улье за баварской фермой. Пальцы наткнулись на липкую массу — вместо мёда чёрная жижа с запахом горького миндаля. "Опять?" — пробормотал он, вытирая ладонь о штаны. В деревне шептались: у фрау Хубер сын весь в волдырях, а старик Бреннер сгорел за три дня, будто изнутри. В баре «У Гретхен» Йозеф, хозяин, ставил шнапс: "Говорят, в