Джек Вернон, ветеран с шрамом через левую бровь, копается в двигателе ржавого пикапа возле своего трейлера на окраине Блэк-Рока. В кармане джинсов — смятая записка от младшей сестры Клэр: *«Они вернулись. Не лезь в шахты»*. Вечером в баре «Сова» шериф Хэнк Брэйди, друг детства, толкает ему стакан виски: «Твой старик тоже исчез после грозы. Не повторяй его ошибок». Лиза Мэлоун, биолог в потертых
Сакура, 24 года, моет посуду в кафе «Хинатан» возле станции Сибуя. В подсобке за мешками с зелёным чаем она находит потрёпанный дневник с засушенными лепестками камелии между страниц. «Эй, это не твоё — не трогай», — бросает Юми, коллега в фартуке с пятнами от маття. Сакура прячет находку в рюкзак, позже листает пожелтевшие страницы под шум ночных поездов. Записи 1968 года: незнакомый почерк
Оптимус Прайм ковырял панель управления в полуразрушенной лаборатории под куполом Кибертрона. Рядом Бамблби, щелкая перегоревшими проводами, пытался оживить старый терминал. «Энергоячейки мертвы. Без искры Праймуса не запустим портал», — прошипел он, выдергивая из стенда треснувший кристалл. Внезапно вибрация — с верхних уровней посыпалась ржавая крошка. Оптимус резко развернул плечо, блокируя
В киевской хрущевке, где трещит линолеум, Данило каждое утро варит кофе в жестяной турке. Его соседка Ольга, студентка-экономист с татуировкой вороны на запястье, стучит в дверь: «Опять трубы гудят — горячей воды нет, как в девяностых». На работе — мелкая контора по ремонту телефонов — Данило подслушивает разговор клиента в кожаном пальто: «Если *он* не подпишет договор на порты, к пятнице все
Рави, худощавый студент из ветхого общежития в Дели, подрабатывал разносом чая в лавке у вокзала. Однажды, протирая стойку, заляпанную пятнами куркумы, он услышал обрывки разговора двух мужчин в грязных куртах: «Если Шива не вернёт долг к полнолунию, его кости сольют в Ямуну». На следующий день соседка Мира, чьи волосы всегда пахли маслом амлы, ворвалась к нему в комнату с потрёпанной
Шиврадж выгружает чемодан из ржавого автобуса на окраине Рампура — пыль щиплет глаза, крики торговцев лепешками смешиваются с рёвом мотора. В аптеке за рынком он замечает Свати: девушка в выцветшем сари пересчитывает блистеры с таблетками, её пальцы быстро скользят по полкам. «Ты же собирался строить мосты в Мумбаи, а не торчать здесь», — хрипит отец за ужином, разминая пальцами лепёшку. На
Главный герой, 15-летний Такуя из токийского района Сибуя, после школы прячется в каморке на крыше многоэтажки. Трещина на экране его ноутбука перекрывает часть карты в онлайн-игре, где он лидер гильдии. Отец, найдя его там, хрипит: «Опять твой Легион? Школа звонила — физику завалил!» Такуя хлопает крышкой: «Там мои друзья настоящие!» Вечером, чиня наушники скрепкой, он замечает вспышку в
В старом квартале Тегерана, среди лабиринта глинобитных домов, Амир, 27-летний механик с татуировкой ящерицы на запястье, чинил ржавый генератор. Его сестра Лейла, в платке с выцветшими узорами, принесла ему лепёшки с сыром: «Опять забыл поесть? Отец звонил… Говорит, в руинах Персеполя нашли странные символы — как в маминых записях». Амир вытер руки об робу, швырнул гаечный ключ в ящик. Ночью они
Райан Торп, бывший морпех с перебитой коленной чашечкой, тащит ящик патронов по шаткому причалу в порту Майами. Вода вокруг кишит гибридами — акулами с крокодильей челюстью и ядовитыми шипами. Его база — баржа из ржавых контейнеров, обмотанных колючей проволокой. Там же Лена Маркес, биолог с выгоревшими дредами, ковыряется в пробирках с образцами акульей слизи. «Ты снова ставишь эти дурацкие
В Мехико, на пыльном рынке Сонора, 19-летний Карлос Мендоса подбирает потрёпанный кинжал с гравировкой *«Xolotl»*. Его сестра Лупита, стирающая окровавленные простыни во дворе *vecindad*, бросает: *«Deja esa chingadera, antes de que te parta la madre»*. Ночью в переулке за *taquería* парень сталкивается с босоногой девушкой в рваном платье цвета индиго — она впивается зубами в его руку,
Шивика, слепая с рождения, живет с бабушкой Аммой в домике с треснувшими стенами на окраине Раджпура. Каждое утро она месит тесто для чапати, считая щели на глиняном полу, пока Амма ворчит: «Опять руки в муке, а клиенты ждут — массаж делать надо». К вечеру Шивика разминает плечи старикам из округи, запоминая шрамы и родинки вместо лиц. Однажды Антара, сын аптекаря, приносит корзину манго и
Адитья, 23-летний механик из переулков Мумбаи, чинил разбитый скутер, когда в кармане старой куртки отца нашел письмо с печатью из Джайсалмера. Запах машинного масла смешивался с ароматом жареных самос с ларька через дорогу. *"Ты не наш кровь",* — мать вытерла руки о сари, когда он показал ей пожелтевший листок. *"Твой настоящий отец бросил нас, когда тебе было три месяца. Уходил с
