Франческа Де Мартини


Марко Соррентино, 34 года, бывший футболиц из Неаполя, моет посуду в захудалом баре *La Scogliera* в припортовом районе Генуи. Его соседка по общежитию, Лена Дюваль, француженка-реставратор с татуировкой в виде корабельного компаса на запястье, находит в старом ящике из-под вина карту с пометками на тосканском диалекте. «*Guarda qui*», — бормочет она, проводя пальцем по пятнам вина, напоминающим
Знаешь, как бывает — тинейджеру все вокруг как будто с другой планеты? Вот и Лоренцо, этому четырнадцатилетнему чудаку, проще спрятаться в ракушку, чем тусить с одноклассниками. Родители? Ну, те вообще как инопланетяне: говорят на каком-то своем языке, где «убери телефон» и «почему ты не как все» заменяют нормальный разговор. А когда весь класс рванул в горы на экскурсию, он просто сбежал. Не в
Знаешь, иногда кажется, что эпоха или место диктуют свои правила, даже если вроде бы вроде как это давно прошло. Но в Италии 70-х, где кругом моралисты, Ватикан, все эти строгие установки... там, конечно, было совсем по-другому. Аделина Таттило — она точно не та, кто сдается так легко. Ее муж — свинья, бросил ее с долгами и каким-то своим упрямым молчанием, словно это было что-то естественное. Ну