Далия Абделгани


Зико, худощавый парень в потёртой футболке с логотипом каирского клуба, копался в ларьке на рынке Хан-эль-Халили, пока не вытащил из груды старых ковров амулет с потрескавшимися иероглифами. "Эй, это не игрушка!" — крикнул продавец, хватая его за рукав, но Зико уже убежал, спотыкаясь о ящики с финиками. Вечером, в своей комнатке с трещащим кондиционером, он показал находку соседу
Ахмед, худощавый парень в заляпанной краской рубашке, копался в ящике с резцами для дерева. Его мастерская — крохотная комната над каирской закусочной, где запах жареных бобов смешивался с лаком. Фарук, друг-археолог с вечно потрескавшимися губами, втиснулся в дверь, держа амулет в форме глаза: «Слушай, это из гробницы под Саккарой. Надпись гласит: "Тот, кто разбудит спящий огонь…"»
В деревне Аль-Насир, затерянной у изгиба Нила, 12-летний Амир каждое утро чинит глиняные кувшины в мастерской отца. Его сестра Лейла, в потёртом платье с вышитыми ибисами, тайком подкармливает мангусту по кличке Рико — та ворует финики с рыночных прилавков. «Опять змеи в амбаре», — бормочет старик Махмуд, разгребая солому вилами. Рико царапает дверь сарая, оставляя зарубки, как на столбе у
Коротко по делу. Юсеф, водитель скорой в Каире, живет в скромной квартире. Его день — это бесконечные вызовы: ДТП, драки, бытовуха. В машине вечный бардак, пахнет лекарствами и потом. Его напарник, Редa, вечно ворчит: «Юсеф, давай, шевелись, у нас не курорт». Они собирают с асфальта чужие жизни, а вечером Юсеф молча смотрит в потолок, отмывая с рук чужую кровь. Все ломается в одну ночь. На трассе