Нам Гю-хи

Минджон втиснулась между стопкой пластиковых стульев и коробкой с LED-гирляндами, пока Тэхун пытался закрепить баннер над сценой в парке Ханган. «Сонъи, передай степлер!» — крикнул он волонтёру в жёлтом жилете, который жевал рыбный пирожок *хоттеок*. Ветер с реки срывал угол баннера с надписью «Семейный фестиваль», а из палатки с кимпабом тянуло запахом кунжутного масла. Минджон, вытирая пот с
Ын Ха, студентка-архитектор, нашла потрёпанный дневник в коробке со старыми учебниками в магазине «Чхве-сан» возле станции Хондэ. На странице с датой *12.05.2003* чьим-то детским почерком было выведено: *«Абогги сегодня опять бил маму. Я спряталась в шкафу и нарисовала на стене жёлтую птицу»*. В кафе через день, заказывая раф с сиропом груши, она столкнулась с Со Мин — девушкой, державшей такой
Минджи, 34 года, в рваных резиновых сапогах, перетаскивала ящики с тыквами через грязь к старенькому грузовику. Рядом сосед Чансу, 62 года, курил на заборе из ржавой жести: *"Опять эти городские крысы приехали. Предлагали за твой участок три коровы и мешок риса. Ты что, откажешься?"* Она молча вытерла пот тыльной стороной ладони — на запястье болтался браслет из сушеных тыквенных
Представьте себе такую картину: просыпаешься утром, выглядываешь в окно — а там, между людьми, натянуты ярко-красные линии. И не просто так, а только между теми, кто когда-то был… ну, скажем, слишком близко. Весь мир в шоке, пытается понять, что вообще происходит. Детектив Хан Джи Ук не из тех, кто спокойно сидит, когда вокруг такая дичь творится. Ему не дает покоя вопрос: откуда взялись эти