100 ночей Хиро (2025)

Хиро, японский шеф1повар лет пятидесяти, в своем ресторане «Касуми» в Лондоне, выключил вытяжку в два часа ночи. Усталыми пальцами он вытер стол от крошек безе. Его дочь, Ханна, студентка-архитектор, встретила его в гостиной их квартиры в Брикстоне, не поднимая глаз от ноутбука. «Они снова прислали письмо, — сказала она, — аренду поднимают с первого числа». Молчание между ними стало густым, как бульон даси. Хиро, не глядя на нее, предложил: «Каждую ночь, до ста, будем готовить одно блюдо. Продадим через приложение. Только на доставку. Названия не будет, только номер ночи». Ханна, все еще щелкая мышкой, кивнула: «Ночь первая. Тогда начинаем с тамагояки. Просто, тепло, дешево».

Встречи их стали ритуалом: после полуночи на кухне «Касуми», где Хиро резал лук тончайшими полумесяцами, а Ханна считала граммы для соуса. Она приносила чертежи, разложенные между банками с уксусом. «Почему никогда не вернулись в Киото?» — спросила она на двадцать третью ночь, пока формировала онигири. Хиро, разбивая очередное яйцо, ответил: «Здесь тоже есть свой дзэн. В звуке метро под асфальтом». Они готовили рамен для ночных курьеров, обматывали бамбуковые циновки для суши. На сороковую ночь Ханна принесла эскиз: редизайн их кухни. «Здесь, — ткнула она в линию, — можно поставить стол для гостей. Всего два места». Хиро рассматривал чертеж, оставив на бумаге жирный отпечаток пальца. Постепенно заказы стали приходить не от незнакомцев: их находили соседи, знакомый полицейский с маршрута. На семьдесят пятой ночи, готовя кацудон, Ханна сказала, глядя на пар от миски: «Может, не переезжать? Может… купить этот чертовой гараж рядом и сделать там кухню?» Хиро лишь перевернул свинину, хрустящую на сковороде, но уголки его глаз смягчились. В последнюю, сотую ночь, они сервировали одзуни для себя двоих, а на столе лежал отказ от повышения аренды, подписанный владельцем, постоянным клиентом последних тридцати ночей.