Королевы (2024)

Лусия заказывает в перуанском кафе не «последний» коктейль, а третий. Ей 54, счет из швейцарской клиники за операцию на груди она скомкала в кармане потертой куртки. Ее подруга Кармен, 62, перебирает старые фотографии в своем доме в Мадриде, где на диване лежит ее нераспакованный чемодан. «Мама, ты снова не приняла таблетки», — говорит ей дочь, указывая на блистер на кухонном столе. Решение рождается не в героический момент, а за рюмкой дешевого виски: «Поехали в Куско. Умрем, но не здесь, не в четырех стенах».

В аэропорту Куско Лусия выторговывает у таксиста цену поездки до отдаленной деревни, пока Кармен, задыхаясь от высоты, опирается на свою трость с резной ручкой. Они снимают комнату с протекающей крышей у молчаливой женщины по имени Мария. Утром они помогают ей чистить гигантскую кукурузу «чокло». «Мой муж умер в Лиме, на стройке», — говорит Мария, и это все, что они узнают о ней за три дня. Кармен, бывшая учительница, пытается научить местных детей испанскому алфавиту, рисуя мелом на старой двери. В финале они не празднуют исцеление. Они просто сидят на ящиках из-под овощей, пьют чай из коки и смотрят, как зажигаются огни в долине. Лусия достает из рюкзака неоплаченный счет и медленно, не торопясь, рвет его на мелкие клочки. «Завтра», — говорит она, глядя на Кармен, — «спросим насчет аренды того пустого сарая. Может, вышивку ихнюю попробуем продавать туристам».