Великая Элеанор (2025)

Элеанор, она же Элли, протирала кисти в своей нью-йоркской студии, заваленной эскизами и папками, когда позвонил её агент, Марк. «Галерея «Уайт» отказывается от твоей осенней выставки, Элли. Твои новые работы они называют «непродаваемыми». Слишком личные». Элли, не глядя, положила трубку, подошла к большому холсту, на котором был изображён старый дом с облупившейся краской, и поверх почти законченного пейзажа грубыми мазками выплеснула чёрную краску. На следующий день она получила письмо из Техаса: её отец, Артур Грей, перенёс инсульт. Билет на рейс до Хьюстона был куплен через два часа.

В душном техасском доме, пахнущем лекарствами и старой пылью, Артур, прикованный к креслу, тыкал тростью в её блокнот. «И это ты называешь искусством? Настоящая работа — это вот это», — он показал на пожелтевшую фотографию нефтяной вышки. За чаем с мёдом, который она ему не туда ставила, он пробормотал: «Твоя мать… она всегда видела в облаках драконов». Элли в старом сарае нашла её незаконченные картины, спрятанные под брезентом. В ящике стола — пачку писем, где мать писала подруге о планах сбежать в Санта-Фе, чтобы стать художницей. В финале Элли не стала восстанавливать старую семейную ферму, как хотел отец. Она привезла его в Нью-Йорк на свою выставку, где в центре зала стояла та самая вышка, оплетённая светящимися проводами и портретами матери. Артур, молча, сжал её рукав. «Похоже, драконы всё-таки победили», — выдохнул он.