Кафе «Багдад» (1987)

Эрих Браун, седой ветеран с шрамом на щеке, каждое утро вытирал стойку кафе у КПП «Чарли», пока его дочь Лена, в растянутом свитере поверх джинс, замешивала тесто для штоллена. В зале с потрескавшимся витражом «Верблюд в пустыне» толпились студенты с конспектами, обсуждавшие Хабермаса, и пожилые женщины в платках, шептавшиеся о подорожании маргарина. Запах жареных карривурст смешивался с горечью эспрессо из старой итальянской машины. В пятницу, когда американец в форме оставил на стуле газету *Die Welt*, Эрих нашёл внутри записку на арабском: «*الخائن سيدفع الثمن*» («Предатель заплатит»). Его друг детектив Клаус Мюллер, разглядывая бумагу под лампой, хрипел: «Это не детские шалости, Эрих… Тут пахнет RAF или хуже. Закрывай лавочку, пока живой».

В подвале, где хранились ящики с консервированными персиками, Лена случайно услышала голоса: турецкий рабочий Ахмет спорил со студенткой-биологом Софи о «ракетах Pershing у них в огородах». «*Wir müssen die Liste heute verteilen*» («Мы должны разослать список сегодня»), — настаивала Софи, стуча кулаком по бочке с солёными огурцами. Ночью Лена, пряча под подол сигареты «Мальборо» для Ахмета, подсунула в его карман смятый чертёж казарм. Утром в кафе вошёл незнакомец в плаще с капюшоном — после него на меню осталось фиолетовое пятно (чернила «Pelikan»). «*Вы лезете не в своё дело*», — бросил Ахмет, разбивая чашку с цитатой из Гёте. Когда полиция перевернула стойку в поисках листовок, Эрих замуровал металлическую коробку с плёнками под плитой, где раньше лежали довоенные марки. Лена, собирая осколки фарфора, сказала: «Переезжать? Только через мой труп».