Искупление (2024)

В Джакарте Ади, водитель синего бемо с потёртыми сиденьями, неделю ищет младшую сестру Диан. Он замечает пятно от соевого соуса на её джинсах, оставленных в прачечной «Чистый ветер», и смятую записку с адресом склада возле порта. Его друг детства Синтия, которая варит кофе с корицей в закусочной «Келапа», вспоминает: «Она говорила про долги Буджи… Тот, что с золотым зубом, свой клуб «Лаут» открыл». Ади объезжает тупики Северной Джакарты, где грузчики в рваных сандалиях разгружают ящики с логотипом «PT Maju» — внутри не рыба, а коробки с белыми таблетками без этикеток.

На рынке Пасар-Бесар старуха в соломенной шляпе шепчет Ади: «Твою Диан видели с девчонкой из салона «Бунга». Там, где красят ногти цветами лотоса». Синтия, вытирая стойку тряпкой с запахом гвоздики, подслушивает разговор двух мужчин в кожаных куртках: «Если брат полезет в доки — утопи в мазуте». Ади пробирается ночью на склад через дыру в заборе, натыкается на Диан в комнате с разбитым вентилятором — она перевязывает рану на руке девочке в футболке с принтом K-Pop. «Они подменили лекарства…» — начинает сестра, но дверь с грохотом распахивается. Буджи, жуя бетель, хрипит: «Герой пришёл? Сейчас медбрата позовём — укол сделает». За окном слышен гудок грузовика, а Синтия в это время набирает номер экстренной службы, дрожащими пальцами стирая следы сахара с клавиатуры телефона.