Такая длинная, длинная дорога (1972)

Знаешь, как бывает — проживешь целую жизнь, а в голове все крутится одно незаживающее «если бы». Вот Иван Васильевич, седой ленинградский старик, тоже так жил. Война кончилась двадцать с лишним лет назад, а он до сих пор по ночам просыпался от того самого звонка: «Ваш сын пропал без вести». И ни похоронки, ни могилы — пустота, что хуже любой боли. А тут пенсия подкатила. Сидишь на кухне, чай остывает, и понимаешь — или сейчас, или никогда. Сын-то его Васька, тот самый озорник с веснушками, в сорок втором где-то подо Ржевом голову сложил. Где именно — черт его знает. Но Иван Васильевич упрям: наскреб сбережений, карту военных действий на стол — вся исчерканная, с пометками дрожащей рукой. «Хоть камень найти, — думает, — хоть щепку от окопа...» И вот он уже трясется в поезде, за окном мелькают леса, будто те же, что и тогда. А в голове — смешное: вот приедет, а Васька вдруг живой? Седина в бороду, но глаза те же, озорные. Смех сквозь слезы, да? Бред, конечно. Но сердце-то ноет — а вдруг?.. И ведь едет же. Потому что без этого — никак.