37 дней (1 сезон)

Сэр Эдвард Грей разворачивает свежую телеграмму на столе, заваленном картами Балкан. За окном его кабинета в Форин-офисе грохочет конный экипаж — курьеры носятся между Уайтхоллом и посольствами. «Австрийцы требуют допуска своих следователей в Белград, — бормочит секретарь, поправляя пенсне. — Сербы не примут». Грей щурится: «Лихновский уверял, что Берлин сдерживает Вену. Где теперь его заверения?» На этаж ниже машинки стучат как пулеметы — шифровальщики переводят депеши из Петербурга. В углу комнаты остывает чашка с чаем, забытая после утреннего совещания.

Посол Германии Лихновский, сжимая в руке нераспечатанное письмо от кайзера, шагает по мостовой к Трафальгарской площади. Его трость глухо стучит по булыжнику. «Они хотят, чтобы я угрожал, но как? — говорит он сопровождающему атташе, разрывая конверт. — Здесь пишут о «превентивных мерах», а вчера говорили о перемирии». В пабе «Красный лев» за углом толпа обступила газетчика: «Мобилизация в России! Франция требует ответа!» Бармен вытирает стойку, ворча: «Опять эти политики доведут до драки». Тем временем в адмиралтействе Уинстон Черчилль, не снимая фуражки, тычет пальцем в схему Северного моря: «Если немцы войдут в Ла-Манш, мы ответим до рассвета».