Призрак (2020)

В Мумбаи, на переулке возле рынка Кроуфорд, Арджун Шарма, 27-летний механик с засаленными руками от машинного масла, находит в старом «Амбассадоре» клиента странный свёрток — потёртую тетрадь с рисунками кинжала и датой «1947». Его подруга Мира, студентка-историк в очках со сломанной дужкой, расшифровывает надписи на гуджарати: «Он вернётся за долгами крови». Тем вечером у лавки со специями Арджун замечает мужчину в выцветшем курте, который растворяется у стены, оставляя запах жжёной кожи. «Ты тоже видел?» — хрипит сосед-старик, указывая на шрамы на запястьях. — «Они приходят, когда пахнет дождём».

В полуразрушенном храме близ доков, где пахнет гниющими кокосами и ладаном, Мира находит семейный алтарь с фото кузнеца-сикха (Ранджит Сингх, 1912–1948). Его лицо выцвело, кроме глаз — будто свежие чернила. «Он ковал оружие для бунтовщиков», — шепчет ей тётя, стирая пыль с рамки. — «Но предал своих. Духи таких не прощают». Ночью Арджун, чиня мотоцикл в гараже, слышит стук по металлу — ритм совпадает с ударами молота из записей тетради. Когда звуки обрываются, на верстаке остаётся отпечаток ладони в ржавчине. «Играть с огнём — обжечься», — бормочет он, пряча под рубашку амулет с треснувшим рубином, найденный в машине.