Гарсия и Гарсия (2021)

Максимо Гарсия, 58 лет, в роговых очках с царапинами на левой линзе, заполняет накладную на гроб из прессованного дуба. Его брат Хулио, 42 года, в мятом пиджаке с пятном от кофе на рукаве, грузит в белый Peugeot Boxer венки из пластиковых хризантем. Их похоронное бюро в Лавапьесе — три комнаты с линолеумом цвета заплесневелого хлеба — теряет клиентов. «Ты снова повысил цены на урны?» — Хулио перебивает телефонный разговор Максимо с вдовой, которая торгуется из-за скидки. В углу офиса гудит холодильник с образцами эпитафий, на столе — полусъеденный бокад с анчоусами.

Конкуренты из сети «Ultima» предлагают кремацию с трансляцией в Zoom. Хулио втихаря создает аккаунт бюро в Instagram: снимает Максимо, который чинит катафалк 1993 года, подписывает «традиция вместо пластика». Братья спорят над счетом за электричество: «Ты живешь как в прошлом веке», — Хулио хлопает дверью склада, где хранятся гробы-распродажи. Ночью Максимо находит в ящике стола фото их отца у старого катафалка, звонит Хулио: «Привези краску. Вывеску переделаем». Утром они выигрывают тендер на похороны пекаря с улицы Эмбхадорес — клиент попросил вместо музыки запись шума теста для булок.