Это жизнь (2021)

Лидия, в рваных джинсах и с краской в волосах, каждое утро пробирается через задымлённый переулок за школой, чтобы купить дешёвый кофе в ларьке «Джей-сайдекс». Её мать, Марта, в пятнах от больничного дезинфектора на халате, оставляет на холодильнике записки: «Забери Тайлера из садика. Счет за свет — 78$. Не забудь». Младший брат вечно теряет кроссовки, поэтому Лидия тащит его домой в одних носках, ругаясь: «Ну как ты умудрился? Теперь Ма снова орать будет». По вечерам она подрабатывает упаковкой коробок в магазине за углом, пока Элайджа, её сосед с татуировкой дракона на шее, чинит в гараже старый Pontiac. «Слушай, если скинешься на запчасти, через месяц прокатимся до реки», — он бросает гаечный ключ в ржавое ведро. Лидия молчит, зная, что копейки с зарплаты уйдут на памперсы для Тайлера.

В школьной столовой, за столом с отслоившимся пластиком, Лидия спорит с подругой Дженной: «Твой парень снова слил наши переписки Сэму. Тебе плевать, а мне потом весь день смски с матюками приходят». Дженна, размазывая тушь, фыркает: «Сама виновата — не надо было про его тату на пояснице писать». На уроке химии Лидия прячет под партой телефон, пытаясь найти в Google, как вывести пятно с куртки Марты — вчера та упала в больничном коридоре, испачкавшись в йоде. После школы она застает Элайджу у подъезда: он давит окурок о перила, говоря сквозь зубы: «Видела Сэма? Говорит, если я к Дженне подойду, костей не соберу». Лидия достает из рюкзака баллончик с перцовкой: «Держи. Но если врежешься в полицию, я тебя не знаю». Дома, за стеной, соседи громко спорят на польском, запах жареного лука смешивается с воем сирены скорой.