Грех амишей (2022)

Элайза, 17 лет, каждое утро до рассвета ткет шерстяные одеяла на старом станке в амбаре под Оуэн-Саундом. Ее младший брат Исаак, щуплый паренек в слишком широких подтяжках, тайком приносит ей вырезки из газет с объявлениями о курсах графического дизайна в Торонто. «Марта сожгла ту, где был телефон колледжа», — шепчет он, засовывая смятый листок в карман ее передника. За ужином отец, Леви, давит ладонью на краюшку хлеба: «Кто выбросил банку с краской у сарая?» Элайза смотрит на синяк от ткацкого челнока на указательном пальце. Мать отводит глаза, счищая остатки варенья жестяной ложкой.

В четверг на фермерском рынке Элайза меняет две корзины яиц на китайский смартфон у Джейкоба — парня в косухе, который разгружает ящики с энергетиками из фургона с потрескавшейся наклейкой «Tim Hortons». «Тут даже эмодзи амишей нет», — хрипит он, включая камеру. Ночью, под одеялом, она листает Instagram, пока Исаак кашляет за тонкой перегородкой. Утром Леви выламывает замок из ее сундука, держа на ладони черный прямоугольник: «Дьявол говорит тише, чем ветер в пшенице». Через три дня Элайза прячется в кузове грузовика с ароматом нефти и замороженной клубники. Джейкоб смеется, нажимая на педаль: «Ты знаешь, как включить навигатор?» Она сжимает конверт с фотографией матери у колодца, не замечая, как телефон вибрирует — Исаак звонит пять раз, потом перестает.