Приказа умирать не было (1 сезон)

Лейтенант Иван Громов, с обветренным лицом и потрескавшимися губами, сидит в подвале дома на улице Катерной. Рядом — сержант Петров, перебирающий патроны с ржавыми гильзами, и медсестра Лида, стирающая бинты в жестяном тазу. Рация хрипит: «…повторяю, отходим к маяку…» — голос обрывается. Громов бьёт кулаком по аппарату, кроша штукатурку со стены. «Петров, проверишь запасные канистры у гаража? Там солярка должна быть», — бормочет он, вытирая масло с рукава. Лида достаёт из кармана кусок сахара, разламывает пополам: «Держи, с утра ничего не ел». За окном — запах горелой резины и далёкие очереди из района порта.

К утру осталось семеро: связист Миша, 18 лет, с перебинтованной головой, двое бойцов из роты Жукова, которые копали траншею у аптеки. Петров притащил ящик с гранатами, обмотанными газетами. «Нашёл в подполе у старика — тот кричал, что мы мародёры», — усмехается он. Громов рисует на стене карту углём: «Здесь танки пройдут, если не подорвать мост». Лида перевязывает раненого, её пальцы в крови и йоде. Внезапно Миша вскакивает: «Слышите? Гусеницы!» Громов высовывает голову через разбитое окно — вдали, за рынком, пыль клубится. «Не по плану… — бормочет он. — Петров, беги к Полине из штаба, пусть даст хоть один миномёт». Сержант сплёвывает: «Она ещё вчера к переправе ушла». Тишина. Только ветер гонит по улице обрывки газеты с заголовком: «Наступление продолжается…».