Баттерфилд 8 (1960)

Глория, в блестящем красном платье от Bergdorf, протискивается между столиками в дымном баре на Манхэттене. Её каблук застревает в щели линолеума — она спотыкается, роняет сумочку. «Позвольте помочь», — Лоуренс Уэстон, в костюме от Brooks Brothers, поднимает её пудреницу. Внутри — пузырёк с таблетками «Mother’s Little Helpers» и смятая записка от Эдди: «Встречаемся у моста в 11. Или забыла?». Глория закусывает губу, втискивает пудреницу обратно. «Вы не из тех, кто верит в случайности?» — Уэстон проводит пальцем по потёртой барной стойке. Она смеётся резко: «Только в оплаченные счета».

На кухне её квартиры на 86-й улице кипит кофеварка, которую она так и не починила. На столе — фотография матери в фартуке, испачканном мукой. «Ты играешь в кого-то другого», — Эдди, в засаленной куртке с верфи Бруклина, ставит бутылку виски на подоконник. Его пальцы пахнут машинным маслом. Глория затягивается сигаретой, смотрит на огни Queensboro Bridge. «Лоуренс предлагает поездку в Париж. Говорит, там мой… потенциал», — бормочет она. Эдди хрипит: «Потенциал? Ты же знаешь, чем это пахнет». На следующее утро она находит его записку в ящике с вилками: «Париж не чинит кофеварки».