Упрямая судьба (1992)

Марко, старший сын в семье Руссо, таскает ящики с помидорами в отцовский ресторан на via Partenope. Запах жареных кальмаров смешивается с соленым ветром. Он замечает, как Елена, новая официантка в потертом фартуке, роняет поднос с бокалами. «Опять?! — бросает он, вытирая руки об фартук. — За твои ошибки мне отвечать перед отцом». Андреа, младший брат-художник, поднимает осколки: «Она не машина, Марко. У тебя в груди камень вместо сердца?» Вечером Елена стоит у мольберта в мастерской Андреа над портом. «Почему рисуешь меня?» — «Твои руки… они как будто держат всю тяжесть мира», — бормочет он, смешивая охру. Отец, Винченцо, хрипит за стойкой: «Ресторан кормит нас 40 лет, а вы оба — как щенки за одной костью».

На рассвете Елена бежит через рынок Пиньера, обходя лужи с рыбьей чешуей. Андреа ждет у лотка с лимонами, пряча альбом под курткой. «Перестань прятаться, — шепчет она, поправляя платок на голове. — Скажем Марко…» — «Он разобьет мне лицо, как те бокалы», — перебивает он. В четверг, когда Винченцо уезжает за вином, Марко застает их в подсобке: Елена поправляет прядь Андреа, ее пальцы в краске. «Мой брат. Моя работа. Моя женщина?» — рычит он, хватая Андреа за ворот. Стеклянная полка летит на плитку, осколки застревают в тесте для каннеллони. Винченцо, вернувшись, бьет кулаком в стол: «Вы разрушите все, даже память матери!» Елена, вытирая лицо окровавленным фартуком, убегает к трамвайным путям — фонарь мигает, как предупреждение.