Пендекар Аванг (2024)

Аванг, 17 лет, каждое утро таскает ведра с водой из мутной реки Кампунг-Бару, пока его отец Хассан чинит рыбацкие сети из перегоревших нейлоновых ниток. В кармане у парня — потрепанный блокнот с зарисовками механизмов: шестерни от сломанного трактора, ловушки для диких кабанов. «*Buat apa kau merekod semua ini?*» — хрипит Хассан, выплевывая пальмовый лист. Ответа нет — Аванг уже бежит к заброшенной лачуге за рисовым полем, где прячет ржавый *крис* с треснутым клинком, найденный в корнях дурианового дерева. В тот вечер, когда бульдозеры корпорации «Синар Буми» сравняли с землей лавку старика Махмуда с *teh tarik*, Аванг впервые услышал голос клинка — хриплый шепот на древнем кедаянском диалекте: «*Genggam hulu, jangan lepas.*»

В Куала-Лумпуре, где неоновые рекламы банка «Мега-Ислам» мигают синхронно с призывом к молитве, Аванг тыкается в карту отца с пометкой «Pintu Gerbang» у канализационного люка за станцией LRT Махараджалела. Здесь, среди вони жареного *durian* и выхлопов, он сталкивается с Захарой — инженером «Синар Буми» в костюме из синтетического шёлка, чьи дроны-коптеры уже выкачивают воду из деревенского колодца. «*Kau pikir pedang tua bisa lawan AI?*» — смеется она, пока её ассистент Лина, бывшая одноклассница Аванга, молча роняет под ноги парню чип от сервера. Позже, в грохочущем ночном поезде ETS, Аванг собирает из обломков *криса* и чипа устройство, которое заставляет уличные фонари в Кампунг-Бару мигать азбукой Морзе: «*SAMBUT TSUNAMI.*»