О женщинах и Асурах (1 сезон)

Аяко переехала в домик у подножия горы Яри после смерти бабушки. Разбирая коробки с рисовой бумагой и потёртыми кимоно, она нашла свёрток, перевязанный чёрным шнурком. Внутри — карта окрестностей с отметкой у старого колодца за храмом Сэймэндзи и дневник 1937 года: *«Если духи асуров проснутся, река выйдет из берегов»*. Соседка Митико, занесшая мисо-суп, усмехнулась: «Твоя бабка тоже шепталась с деревьями. Говорила, горы тут злые, пока не задобришь». На следующий день Аяко, протирая пыль с алтаря в доме, порезала палец о треснувшую статую — капля крови попала на карту.

В ту ночь её разбудил запах влажной земли. За окном, в свете фонаря, мелькнула тень с рогами, напоминающими корни сосны. «Ты не должна была касаться печати», — прошипел голос, пока Аяко бежала к храму, спотыкаясь о корни. У колодца её ждала Митико с фонарём: «Думала, ты сбежишь. Мой прадед пытался замуровать асура, но забыл, что духи любят торговаться». Вместе они спустились в подвал храма, где на стенах висели портреты женщин рода Аяко — все с одинаковым шрамом на левой ладони. «Договор прост, — Митико протянула нож с рукоятью из вишнёвой коры. — Или ты станешь мостом между мирами, или горы смоют деревню, как в 42-м».